Ответа от вас мне никакого не надо. Сам факт того, что я осмелился усомниться в вас, отец Пантелеймон, пугает меня больше, чем возможная правда. Теперь я верю только Господу, и вера моя крепнет час от часу, несмотря ни на что. Ведь, что может более явно свидетельствовать о Его присутствии на небе, как ни козни дьявола на земле. А я-то уж их вкусил досыта, видел дьявола во плоти и даже убил его.
Я решил отказаться от всего, что у меня есть, и уйти в монастырь. Куда — не скажу, не ищите меня, я для вас не опасен. Я поменял внешность и имя. Спасать людей я больше не могу, не имею морального права. Квартиру свою и имущество я переписал на Вику, ей же оставляю Аню. Сердце кровью обливается, когда думаю, что, возможно, не увижу свою любимую дочурку больше никогда. Вика баба неплохая, дай ей Бог счастья и здоровья. Надеюсь, ее внук получит проклятое наследство Сальваторес. Ну все, отец, не поминайте лихом. Храни вас Бог.
P. S.: Да, совсем забыл по поводу Жениного йенга. По-моему, Лена отрезала его на всякий случай — не была уверена, что останется живой, ну и полоснула бритвой, чтоб не достался никому. И еще. Тогда, после проклятой операции, вы поселили в меня дурацкую иллюзию, что из Лены можно будет «воспитать» Катю. Окститесь отец, не мучайте Ольгу, мне кажется, ваши опыты зашли слишком далеко! Хотя какое я имею право осуждать вас — двойной убийца, не сберегший Катю, хирург-расстрига. Может быть, все мои подозрения против вас, лишь грязные инсинуации, желание видеть в вас такую же тварь дрожащую, как и я. Хотелось бы верить. Простите меня, но я просто не мог не поделиться всем этим с вами.
Всех благ.
Г.Д.
25.01.2007 7:05
Знаю, Гриша, ждешь ты этого письма, как ты не хорохорился бы. Что ж делать? Долго я сомневался, отвечать ли на твои бредни. Вот, решился наконец. Раз назвали меня в честь покровителя всех болящих как телесными, так и душевными болезнями, значит, и такой твари, как ты, нельзя мне отказывать в милости. Кажется мне, что письмо твое вовсе и не мне предназначалось, а тому, кто рядом с тобой сидел, когда ты его набирал. Так ведь? Господь все видит и знает и воздаст тебе по делам твоим. А я лишь ужасаюсь в очередной раз глубине стремнины, что в твоей душе бурлит. Мало тебе, что ты в очередной раз человека жизни лишил, тебе еще и меня замарать понадобилось. Понимаю я, что провокация это, но отвечу все равно. Лену мы отпели, как полагается. Любил я ее, что греха таить. Но с тех пор, как женился, и думать о ее прелестях забыл. Вернулись они с Павловым в город, тяжело было мне, но вера помогла. И Ольга помогла.