– Так ты поклонница Тома Джонса?
– Можно сказать, да. – Она говорила очень тихо, словно не Сэму, а самой себе, и, не переставая, о чем-то думала. – Я рада, что ты взял меня с собой. – Она откинула волосы со лба.
– А я рад, что ты поехала, – ответил он, мусоля уголки страниц атласа.
– Но я хочу тебя кое о чем спросить. – Дилайла смотрела вперед, и слабая улыбка играла в ее губах.
– О чем?
– Зачем ты изучаешь карту Уэльса?
Сэм захохотал. Его убежище рассекречено.
– Видимо, я никудышный топограф.
– Я тоже.
Дилайла весело улыбнулась и повернулась к Сэму. И тут он заметил слезы на ее щеках.
В Брайтоне яблоку негде было упасть. Это были Пасхальные суббота и воскресенье, и, несмотря на пронизывающий ветер, берег оказался битком забит отважными бриттами, решившими, что никакие трудности не испортят им ежегодную поездку на побережье. Пенсионеры расположились в шезлонгах у самой воды: этакий батальон в капюшонах и теплых шапочках. Семьи облюбовали защищенные от ветра уголки. Мамочка с химией на голове подкармливала ветчиной и сыром своих толстушек-дочерей, которые слушали музыку через наушники плееров и занудно жаловались на холод и скуку. Папаши с толстыми от пива животами читали «Сан», одним глазом разглядывая полуобнаженных моделей на третьей странице, а другим наблюдая за детьми, окунавшими в воду покрасневшие от холода ступни ног. Дилайла увидела компанию детей, тщетно пытавшихся выстроить из камней, песка и ила замок. «Интересно, – подумала она, – есть ли среди них та девчушка из «Датсуна»?»
– Отец привозил меня сюда на выходные. Он покупал мне мороженое и воздушную кукурузу и рассказывал истории про пиратов и кораблекрушения. – Сэм взял пластиковую ложечку со стойки и пытался разломать ею кусочек сахара в своей чашке. – И я верил ему до тех пор, пока в десять лет не понял, что мы говорили о Брайтон-Бич, а не о Корнуолле.
– Твои родители по-прежнему вместе? – Дилайла сделала большой глоток кофе и обожгла язык.
– Нет, папа сбежал со своей секретаршей. Типичный случай: стареющий мужчина втрескался в двадцатипятилетнюю блондинку. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
– Прости, что лезу не в свое дело.
– Ничего, это было больше десяти лет назад. Мне уже все равно.
– Ты с ним видишься?
– Нет. Мы так и не поладили. Одно время я ненавидел его за то, что он нас бросил, и за то, что он сделал с мамой, но в глубине души я был даже доволен. Не знаю, как объяснить. – Сэм уселся за один из складных зеленых столиков. – Все это довольно тяжело.
– Не бери в голову, – отозвалась Дилайла, расставляя бутылочки на пластиковой скатерти. Красная – с кетчупом, коричневая и желтая – с соусами. Думая о своем, она стала привычно счищать засохшую горчицу с краев баночки. – Твоя мама и сейчас живет в том же доме? – Поняв, что она делает, Дилайла остановилась. Отвратительная привычка.