Но им так и не довелось углубиться в дебри семейной родословной, потому что дверь приоткрылась, и в столовую заглянула встревоженная Аделаида Станиславовна.
– Простите, господин барон. Леля… Можно тебя на минуточку?
Амалия поднялась с места, но забеспокоившийся Александр был уже на ногах.
– Я могу чем-то помочь? – спросил он. Ему невольно пришло в голову, что генерал Багратионов, известный своей решительностью, приказал на всякий случай учинить обыск в доме свидетеля происшествия на Екатерининском канале и вина за это лежит в том числе и на нем, Александре.
– О, я не думаю, – с сомнением отозвалась Аделаида Станиславовна, – тут скорее личное дело.
Однако молодой человек все же вышел вслед за Амалией в гостиную и, оказавшись там, с облегчением перевел дух.
Посреди гостиной стояла Даша, вся розовая от волнения, а в двух шагах от нее на краешке дивана примостилась немолодая женщина с сухим, невыразительным лицом.
– Четвертый день его нет, – причитала женщина, комкая в руках платочек, – четвертый день! Дворник его не видел, в институте ничего о нем не слышали… Пропал, как есть пропал!
– Простите, сударыня, – вырвалось у офицера, – вы кто?
Женщина обернулась к нему, но офицерские эполеты, судя по всему, произвели на нее впечатление, потому что она тотчас же ответила:
– Петрова я, Настасья Ивановна. А Петров Николай – сын мой. Он к их горничной неровно дышал, – посетительница указала на Дашу, которая потупилась и залилась краской. – Николай – студент, учился хорошо, от институтского начальства на него нареканий не было… И пропал!
Женщина всплеснула руками в вязаных митенках[23], и Александр успел заметить, что руки у нее были красные, грубые – словом, трудовые руки.
– Очень странно… – медленно проговорила Амалия. – Видите ли, сударыня, мы, когда переезжали, оставили на прежнем месте записку. И Николай ее забрал. Это было позавчера.
Женщина взволнованно подалась вперед.
– Вы его видели? Так вы видели его? – спросила она.
– Нет, – ответила Даша и шмыгнула носом, – я его не видела. Но если он забрал записку… – Девушка замолчала.
Тинн… – важно сказали часы и умолкли. В дверях показался Казимир, бросил удивленный взгляд на посетительницу на диване и кашлянул. Сестра вполголоса объяснила ему ситуацию.
– В каком институте учится ваш сын? – спросил Александр.
– В Горном, сударь.
– Что ж… – Корф нахмурился. – Полагаю, если он пропал, наилучшим выходом было бы обратиться в полицию.
От него не укрылось, что Настасья Ивановна как-то напряглась.
– Так полиция же вся… – начала она и не договорила. – У них же дело… сами знаете, какое… Что им мой сын?