В утренней сутолоке Сергей периодически налетал на жену в дверях спальни, иногда сталкивались едва ли не лбами в нешироком коридорчике между прихожей и кухней. Иногда после столкновения он чмокал Иру в непричесанную еще макушку. В другой раз Ирина пихала его несильно локтем в бок: мол, не мешай, пропусти, не путайся под ногами! Но все это происходило с такой любовью в глазах, с таким задором, что Сергею и в голову не приходило обижаться. Он мигом подхватывал игру и тоже начинал легонько отталкивать Иру с прохода, и так они толкались до тех пор, пока недовольная, по обыкновению не выспавшаяся Маришка не пыталась протиснуться между ними, бурча возмущенно:
— Не наигрались еще? Как дети малые!
Родители со смехом разбегались в разные стороны, вспомнив о том, что опаздывают, однако настроения это не портило, и весь дом, казалось, был пропитан этим радостным духом любви и семейного уюта.
Сергей никогда не говорил жене красивых слов. Никогда не признавался в любви. То есть, он-то, конечно, признавался, но в пору далекой юности, когда они еще не были женаты. После свадьбы же, полагал, эти объяснения уже никому не нужны: раз уж он на ней женился — значит, априори любит, и к чему сотрясать воздух лишними словами. Мужик сказал — мужик сделал, а каждый раз подтверждать поступок болтологией… Ерунда это. Лишнее. Она ему тоже ничего особенного не говорит. И что? Разве от этого он сомневается в ответности ее чувств? Нисколько.
Но поди пойми, что творится в загадочной женской душе. Неужели после стольких лет им еще нужны слова? Что такое слова? Пустые звуки, необходимые тогда, когда люди не могут чувствовать друг друга таинственными фибрами. Но это ведь не про них с Ириной! Тогда зачем она снова и снова задает ему совершенно идиотский вопрос:
— Ты меня любишь?
Чтоб не оскорбить ее ненароком, не слишком тщательно скрывал недоумение. Отвечал привычно-буднично:
— Конечно.
Может, и слышал выражение 'Женщина любит ушами', но не придавал значения таким мелочам. Слова — для тех, кто не любит, кто лишь прячет за ними пустоту.
Со времен женитьбы он не задумывался о высоких материях, не пытался разложить чувства по полочкам. Об этом он думал до свадьбы. Вернее, до того, как принял ответственное решение. Потом, вплоть до нынешнего времени, просто жил. Просто наслаждался тем, что он не один: их трое. Просто знал, что без Иришки ему — никуда, только в петлю. Потому что без нее незачем будет просыпаться по утрам, некого будет будить поцелуем в теплое нежное плечо. Потому что… Просто потому, и точка.