— Сегодня, — повторил под нос Вадим. — Сегодня или никогда.
***
Работать Ирина не могла. Но и домой идти не хотелось — там одиночество чувствовалось в миллион раз острее. Так и просидела до вечера в кабинете, спрятавшись за спасительными жалюзи от чужих сочувствующих взглядов, убивающих самолюбие пуще презрительных.
Лишь в начале десятого вызвала машину. В супермаркет заезжать не стала — аппетит ей отбили еще за новогодним столом. Кажется, в холодильнике осталось немножко кефира — хватит, чтобы не умереть до завтра.
Подъезд встретил тревожным полумраком: одинокая лампочка, одетая в металлическую решетку, горела лишь на первой площадке. До третьего этажа пробивались лишь ее жалкие отсветы. Идти было не только неприятно, но и откровенно страшно.
Еще в машине Ира достала ключи — в случае необходимости ими вполне можно обороняться. Ригельный, неудобный и острый, зажатый между пальцами в виде стилета, давал некоторое чувство защищенности.
Она уже открыла свою дверь. Уже почти захлопнула ее за собой. Но чья-то тень метнулась от стены, просочилась вслед за нею в квартиру, обхватив сзади одной рукой, обездвижив, второй же закрыв ее готовый вскрикнуть от ужаса рот:
— Тссс…
Вот он — гулко отдалось в сознании. Убийца, грабитель, потрошитель… Его звали на Новый год, а он явился в апреле. Все равно хорошо. Это лучше, чем страдать в мучительном ожидании встречи с мамой.
Сердце от страха готово было выскочить из ушей, а мозг радовался: хорошо, очень хорошо. А главное, так вовремя. Больше не будет боли…
Видимо, поняв, что жертва не собирается кричать, злодей отпустил сначала ту руку, что сжимала ей рот:
— Не бойтесь, Ирина Станиславовна, это я, Вадим. Не кричите — не надо сообщать о моем визите соседям. Включите свет, — и только после этого отпустил вторую руку.
Щелкнув выключателем, Ира увидела знакомое лицо. Вздохнула облегченно и одновременно с тем возмущенно.
— Вы с ума сошли? Перепугали до смерти. Что вы здесь делаете?
Не обращая внимания на ее слова, Черкасов снял куртку, аккуратно развесил на плечиках. Уже войдя в комнату, не то спросил, не то сказал:
— Я пройду.
Несколько мгновений Ирина, все еще скованная страхом и обескураженная наглостью гостя, не могла шелохнуться. Лишь когда шок немного отпустил, сняла плащ и, забыв его повесить, прошла в комнату.
Черкасов стоял посреди гостиной и оглядывался. Улыбнулся вошедшей хозяйке:
— Вы считаете меня слишком настойчивым?
'Наглец', - подумала Ирина. Вслух ответила не слишком дружелюбно:
— А вы?
— Я? Скорее нет, чем да. Нет, определенно нет. Думаю, мне давно следовало это сделать.