'Мы в ответе за тех, кого приручили' — тут же всплыла в памяти заезженная до неприличия фраза из 'Маленького принца'. Фи, какая банальщина — скривилась Женя. Кто-то из великих! Слышал звон, да авторства не знает. Не кто-то из великих, а Экзюпери! Впрочем, не эти слова сильнее всего задели Женю. Гораздо страшнее было другое…
— Должна?!! — изменившись в лице, гневно спросила она. — Обязана?!!
— Нет, нет, конечно, не должна, не должна! — несколько запоздало спохватился Городинский. — Прости, детка, я не так выразился. Не должна, миленькая, родненькая, ты мне ничего не должна. Но я пропаду, Женька! Если бы у меня была хоть малейшая возможность справиться самому — я бы ни за что в жизни не стал просить тебя об этом. Но я правда пропаду… Понимаешь, Женька… Я люблю тебя, да, я тебя очень люблю, но я не могу справиться с ситуацией. Он сильнее меня, у него такие рычаги… Мне жаль, что все так произошло. Если бы ты только знала, как мне жаль! Раньше я зависел только от Алины, теперь я завишу и от тебя. Но от Алины зависеть проще, потому что я ее не люблю, мне на нее наплевать. Она для меня — работа, а кто сказал, что работа должна нравится? А ты… Ты — другое. Я ведь знаю, как ты меня любишь. Я ведь видел твой восхищенный взгляд. Знала бы ты, как я люблю, когда ты смотришь на меня так! Просто обожаю! Меня твой взгляд окрыляет, я чувствую себя всесильным. А тут — эта сволочь. Он подонок, Женька, это такая мразь! Упаси тебя Бог впасть когда-нибудь в зависимость от такой сволочи! А вот я попал. И теперь мне приходится умолять тебя, чтобы ты это сделала. А это ведь намного хуже, чем то, что требуется от тебя. Это так унизительно — умолять любимую женщину о такой малости. Малость, Женька, ты подумай, ведь в сущности это такая малость! Ну пожалуйста, родная моя, ну что тебе стоит? Клянусь тебе, я никогда в жизни не упрекну тебя в этом! Ну пожалуйста, Женька, умоляю тебя: позвони Зимину! Позвони, Женька! Ну пожалуйста!
Женя брезгливо скривилась, взяла долгую паузу. Ох, лучше бы он не звонил! Не вообще, а по крайней мере сегодня. А еще лучше — месяц, может, два. За это время Женя могла бы забыть неприятный эпизод с Зиминым, Димину истерику… Впрочем, разве она когда-нибудь сможет забыть эпизод с Зиминым? Глупость какая — конечно нет! Но со временем отвращение к себе и Диме, быть может, хоть чуточку притупилось бы, и все еще могло бы остаться, как есть. Ну зачем он позвонил?!
— Я не буду ему звонить, Дима, — после долгих размышлений ответила Женя. — Я постараюсь все сделать, если он придет. Да, если придет — я постараюсь. Я сделаю… Если будет не очень противно… Если ты действительно без этого пропадешь…