Женя на мгновение застыла, словно ее неожиданно обожгла хлесткая, звонкая пощечина, потом ледяным тоном ответила:
— Спасибо, мама, что напомнила!
Ираида Алексеевна спохватилась, впрочем, слишком поздно — очередная смертельная обида дочери уже была нанесена:
— Ой, Жень, прости, я не подумав ляпнула. Я не хотела, прости, дочуля, а?
Женя промолчала.
— Жень, ну Жень… — просительно протянула мать. — Ну ты же знаешь, у меня бывает. Зато знаешь, как я тебя теперь хорошо понимаю?
Женя все еще пребывала в состоянии крайней обиды:
— Ты сможешь меня понять только в одном случае. Но я тебе его категорически не желаю. И хватит об этом.
— Нет, Жень, правда, — не хотела уступать Ираида Алексеевна. — Я ведь тогда… Ты прости меня, а? Наверное, я была тогда слишком несправедлива. Даже, наверное, жестока. Я не хотела…
— Да уж, — безрадостно подтвердила Женя. — Спасибо за сочувствие. Правда, шесть лет назад оно мне больше бы пригодилось. Однако вместо него на меня обрушились потоки брани и море оскорблений.
— Ну хватит, Жень, — попросила Ираида Алексеевна. — Кто старое помянет… Ну ты же должна понять — в то время я еще не готова была стать бабушкой. Мне же еще сорока не было, нужно было устраивать личную жизнь, а кому нужна бабушка?! Конечно, я была в шоке. Ладно бы хоть замужем была. Думаешь, мне одной легко тебя поднимать было? А тут только-только плечи расправила, ну, думаю, хоть для себя немножко поживу, а она мне рраз — нате вам, пожалуйста. Думаешь, я могла тогда обрадоваться этому известию?
Женя не смогла скрыть злости:
— По крайней мере, можно было бы не так откровенно радоваться его смерти!
После короткой паузы Ираида Алексеевна поправила дочь менторским тоном:
— О смерти уместно говорить, когда умирает человек. Готовый человек, понимаешь? Тот, который жил. У которого есть прошлое. А в твоем случае…
— А в моем случае у него было мое прошлое! — в сердцах воскликнула Женя. — Мое! И хватит об этом! Я могу только пожелать тебе никогда не испытать на собственной шкуре того, через что пришлось пройти мне! И всё, и хватит! Считай, что я рада за тебя!
— Ну спасибо, доченька, — обиделась Ираида Алексеевна. — Таким тоном…
Женя промолчала. Не было ни сил, ни желания говорить. Горькие воспоминания вновь нахлынули лавиной. Отчетливо всплыло в памяти, как радостно приговаривала мать, крутясь перед зеркалом: 'А что, я еще о-го-го! И никакая я не бабушка, не бабушка! Фигушки, ничего-то у тебя не вышло! И не выйдет! Никогда ничего у тебя не выйдет! Потому что я всегда буду о-го-го!'
Ираида Алексеевна пошла на мировую: