В этот дом Джон попал неожиданно. Позвонил Марк, пригласил его выпить вместе и назвал паб. Джон отказался бы от встречи, но не смог сразу придумать причину. Он обычно никуда не ходил, если следующий день был рабочим. Центр садоводства открывался в девять, но ему нравилось приходить за полчаса до начала работы. Джон неохотно согласился, но с условием, что долго не задержится. «Бурчу, как старуха», — сказал он себе, положив трубку, и тут же вспомнил, как ненавидела Дженифер это выражение. Она говорила, что это сексизм.
— Почему старуха, а не старик? Ты полагаешь, что она глупее, чем он?
Марк перезвонил через десять минут. Он изменил решение и в этот раз звонил, чтобы пригласить Джона к себе домой. Они смогли бы разойтись позже, если понравится, убеждал он. Это не совсем устраивало Джона, Марк жил на добрые четыре мили дальше, а поскольку они собирались пить, на «хонде» ехать нельзя.
Почему Марк так скоро захотел снова встретиться с ним? Ведь только в понедельник они провели вечер вместе с Колином. Конечно, это мог быть просто долг вежливости за его гостеприимство.
В конце концов Джон поехал все-таки на «хонде», решив выпить только пива или стакан вина, или что там будет предложено. Для него это жертва небольшая, не такой уж он любитель выпивки. В последний момент он надел куртку Дженифер. Хоть для этого времени года вечер теплый, но кожаная куртка не будет лишней. Синяя куртка была модной и удобной, и он вспомнил, как неуютно чувствовал себя в прошлый раз рядом с великолепным, со вкусом пошитым костюмом Марка.
Дорога петляла вокруг Хартлендских Садов, взбираясь на вершину Фонтильских высот. Сквозь деревья виднелись огромные поляны бледно-желтых и белых нарциссов. Вдоль дороги тянулась живая изгородь из терновника и дикой сливы. Деревья пышно цвели. Но их цветение не было похоже на сплошной снегопад, как у боярышника или бузины. Как будто сетчатое покрывало из цветов повисло на черных ветках. Оставалось уже менее двух суток до его встречи здесь, в Садах, с Дженифер. «Я не собираюсь приходить первым, — думал Джон. — И не приеду к половине третьего, чтобы полчаса бродить в ожидании. Я устою от соблазна и подойду к главному входу без двух минут три…»
Сейчас в квартире Марка в Фонтильском Дворе никто даже не заикнулся о скором уходе. Они сидели у окна, любуясь садами, огнями города, огромным темным, розоватым на горизонте от лучей заходящего солнца небом. Перед этим простором Джон чувствовал себя словно выставленным напоказ, хотя не было никого, кто бы мог наблюдать за ним, за исключением разве экипажей самолетов, пролетавших высоко в облаках.