— И все-таки почему его? И еще двоих? Из обоймы Генштаба.
— Не знаю, ничего не знаю.
— Ответишь — будет шанс.
— Шанс?
Показал ключик от наручников. Женщина глянула на ключик, потом вздохнула.
— Все равно убьешь… Я тебя знаю, Плаха.
— Убью, но шанс есть. Слово офицера.
— Кто верит словам? Сейчас? — Пожала плечами. — Не знаю, что-то с операцией «Сириус»… Больше ничего не знаю… И знать мне не положено.
— «Сириус»?… Есть такое созвездие. — Поднялся на ноги. — Слушай меня внимательно, Ручка Золотая, никаких резких движений. Ты меня тоже знаешь. — Указал на два фужера. — Выбирай. В одном — дорога в ад. Прошу… дорогу женщинам я привык уступать.
— Там яд, — догадалась. — Ты с ума сошел, Плахов?
— Повторяю, никаких резких движений. — Снял наручники. — Шансы у нас равны… Фифти-фифти…
— Блефуешь? — Массировала запястья.
— Зачем? — Пожал плечами.
— Вот именно: зачем тебе этот эстрадный номер?
— Во-первых, испытываю судьбу, поскольку фаталист. А во-вторых, дам я убиваю их же оружием. Прошу!..
— Ну, хорошо, поиграем в судьбу. — Мстительно прикусила губу. — Еще неизвестно, кто уйдет в жмурики. — Взяла один из фужеров, понюхала воду, поднесла к глазам. — Нет. — Поменяла фужер. — Твой выбор, дешевый…
— У меня богатый выбор, — усмехнулся Плахов, взял со стола фужер. — Ну, ваше здоровье, мадам!
— Будь ты проклят! — и залпом выпила из фужера.
— Молодец, — похвалил Алексей и тоже отпил из своего фужера. — Тебе дадут медаль. Посмертно.
— Пошутил, дурак! — ощерилась женщина. — Я так и…
И недоговорила: судорога исказила ее милое накрашенное лицо, глаза выпучились от дикой внутренней боли — и через секунду все было кончено. Ручка Золотая рухнула на ковер, как манекен.
Алексей спокойно посидел в кресле, допил воду из фужера. Потом вытащил из куртки полиэтиленовый пакет. Бросил фужеры в пакет. Они разбились — зазвенели, как новогодние игрушки.
Наклонился над трупом, с брезгливостью проговорил:
— Обезьяна никогда не будет львом.
Среди помойных контейнеров в ночи пылал яркий костер. В круг света и пламени на мгновение вошел человек. Бросил в огонь звенящий стеклом пакет. Отступив в тень, сорвал с рук перчатки. Бросил их тоже в пламя. И исчез странный человек. Словно его и не было.
Утро. Город просыпается: стеной движутся поливальные машины, открываются киоски и магазины, трудовой люд спешит к станциям метро. Город шумит, и шум его мешает спать. Алексей валяется в постели и бездумными глазами смотрит в потолок, точно на экран:
кровавая, безжалостная, чудовищная рубка бойцов спецназначения. Они, эти люди в пятнистой, защитной форме, бьются между собой. Их десятки… сотни…