Вилла «Амалия» (Киньяр) - страница 2

Он смотрел на нее и улыбался.

Потом извлек бумажник из внутреннего кармана пиджака.

И протянул ей визитную карточку.

Ей пришлось подойти к уличному фонарю, стоявшему на тротуаре. Она прочитала его полное имя – Жорж Роленже. Он жил на набережной. В Тейи. Этого места она тоже не знала, не знала, что это за порт, понятия не имела, в какой провинции, на каком побережье обретаются этот порт и его набережная, на какой океан они смотрят. Ее начинало мучить тоскливое недоумение.

– Мы с тобой учились в одном классе. Все шесть лет начальной школы. Ты еще помнишь Бретань? А монахиню, сестру Маргариту? Мы…

Он не успел договорить. Она бросилась в его объятия. И захлебнулась горькими рыданиями.

* * *

Тогда он прижал ее к себе.

Затем помог ей дойти в темноте до небольшого домика. Перед домом был сад, выходивший на улицу.

Он запер за собой другую железную калитку.

Открыл другую дверь.

– Вы знаете, я, кажется, старею, – сказала ему Анна Хидден. – Жорж, пожалуйста, не обижайтесь. Мне понадобилось бог знает сколько времени, чтобы узнать вас.

– Ну, я ведь изменился гораздо больше, чем ты! – мягко возразил ей Жорж Роленже.

– Нет-нет. Я совсем не то хотела сказать. Вовсе нет. Если вы и изменились, то совсем чуть-чуть.

Они вошли в гостиную. Он включил торшер рядом с ней.

И начал зажигать, одну за другой, все лампочки, которые ее окружали.

Анна села на кушетку, которая обиженно скрипнула под ней.

– Еще бы тебе меня узнать, – ты ведь за кем-то шпионила!

– Жорж…

– Да?

– Я не шпионила. Я живу с человеком, которого зовут Томас. Это за ним я тут следила. Это он только что вошел в дом, перед которым вы меня застали. А теперь поговорим о чем-нибудь другом.

– Ну, если тебе угодно…

– Да, угодно.

Она больше ни слова не сказала о том, что привело ее в Шуази. Ее лицо сурово замкнулось.

– Хочешь выпить чего-нибудь?

– Чаю.

Он пошел готовить чай.

Старомодная гостиная была битком набита мебелью, множеством разностильных предметов, в основном уродливых.

Анна Хидден подошла к окну. Обрамлявшие его портьеры пахли пылью. Зарядил дождь. По оголенным ветвям каштанов, стоявших вдоль улицы, струилась вода.

Жорж вернулся в комнату, поставил поднос на низенький столик. Его лицо сияло радостью.

– Как же я доволен, что опять встретил тебя!

– Мне хочется тартинок, – сказала она ему.

– Тартинок? Каких?

– Ну, обыкновенных тартинок. Поджаренных, с маслом и вареньем.

– Вряд ли здесь сыщется обычный хлеб. Но хлеб для тостов есть наверняка.

– И масло – бретонское, коли уж мы вспомнили Бретань.

– А варенье какое?

– Варенье – вишневое. Или нет, лучше абрикосовое, только неразваренное.