— Я не с тобой заключала соглашение, Древний, — богиня пригвоздила его взглядом к месту, так, что Тео не мог пошевелить и пальцем. Словно беспомощный звереныш, наблюдая, как уходит сознание из его драгоценной Лилии.
А она улыбалась. Для него улыбалась, самой настоящей, счастливой улыбкой.
И все, что он мог, это сотрясать воздух бесполезным, беспомощным рыком.
— Не переживай, — Кали снова обратилась к нему, но Тео не мог поднять глаз, даже ценой своей жизни. Не мог не смотреть на любимую. — Я расскажу тебе, что ей предстоит. Ты знаешь об этой цене больше, чем кто бы то ни было, — богиня рассмеялась, заставляя Древнего скалится. — Она будет в беспамятстве столько, сколько потребуется ее сознанию, чтобы испытать все пытки, которыми ты мучил каждую из своих жертв за это тысячелетие. Твоя Лилия будет умирать снова и снова, будет испытывать муку раз за разом, и ты — будешь ее мучителем в том мире, в котором сейчас она пребывает. Забавно, не так ли?
Кали уже не смеялась, просто смотрела на него с улыбкой.
А Теодорус… он не знал, что можно умирать, едва воскреснув. Не представлял, что было хоть что-то, мучительной той мысли, что Лилиана оставалась одна, с которой погиб, до этого момента, до того мига, когда страшное осознание ее жертвы сокрушило его своей жестокой истиной.
— НЕТ!!!
Нет! Не она. Не его хрупкая Лилия….
Он завыл, прижимая ее к себе, обхватывая ладонями голову Лили, пряча ее на своей груди, словно мог бы укрыть этими объятиями от богини смерти.
НЕТ! Не она. Она не выдержит! Никто не выдержит. Никто и никогда не выдерживал его пыток. Потому он и был Древним. Потому его и боялись, потому все и считались с Теодорусом…
— Не волнуйся, Древний, — богиня, казалось, имела полное представления о том, что он чувствовал и испытывал. Знала каждую его мысль. — Она выдержит. Твой алмаз сильнее, чем хоть кто-то мог представить, — на губах, которыми управляла богиня, снова расплылась насмешливая, довольная улыбка. — Ее испытание не в этом. Это кара для тебя. Твоя расплата за все содеянное. Не для искупления, это все невозможно искупить — для моего развлечения, — Кали прищурилась, всматриваясь в Тео, который не мог не прижимать к себе любимую все сильнее и сильнее.
Ему казалось, что она лишь спала.
Но его кровь, которую Лилиана дала вампиру, застывала при мысли о том, что его драгоценная Лили испытывала в этот миг.
— Если же, придя в себя после всего этого, — очевидно, поняв, что он так и не посмотрит на нее, богиня продолжила. Но в ее голосе не было гнева. Наверное, Кали и без его поклонения получила достаточно, чтобы быть сегодня снисходительной, — она все еще сможет улыбнуться тебе. Все еще будет к тебе стремиться — вы станете едины, без всякого ритуала. Это будет вашим слиянием и единением…