Она рывком проснулась и увидела в темноте широко открытые глаза Мерси, склонившейся над кроватью.
— Вставай! — прошипела негритянка. — Бежим!
Спросить «куда» Эмми-Лу не успела. Мерси крепко схватила ее за запястье (благодаря новым зубам она сумела не только набрать вес, но и обзавестись мускулами) и стащила с кровати. Эмми молча заковыляла за ней между рядами коек, на которых спали женщины, и выбралась во двор, оказавшийся полным дыма.
— Сюда! — сказала Мерси и повела Эмми-Лу туда, где та ни разу не была: к спальням охранников. Девушка оглянулась и увидела языки пламени над главным зданием и людей, с хриплыми криками выбегавших на улицу в ночных рубашках. Но горело не только в одном месте: клубы дыма поднимались над столовой, швейной фабрикой и офисом начальницы тюрьмы.
Они нырнули за здание; тем временем тюремщики выбегали из спален, на ходу натягивая штаны, отпирая запертые ворота и спеша к старым деревянным баракам и хижинам, на которые с жадностью накинулось пламя.
Мерси бросилась к открытым воротам, и только тут Эмми-Лу заметила, что негритянка несет чемодан.
Добравшись до автостоянки охраны, они бегали от машины к машине, пока не нашли незапертую. Мерси бросила чемодан на заднее сиденье, прыгнула за руль, нашла за щитком ключи и крикнула:
— Садись!
Эмми-Лу забралась в машину, и Мерси тронулась с места еще до того, как закрылась дверь. Когда они миновали стоянку, проехали по пыльному проселку и очутились на шоссе, Мерси сказала:
— Оглянись и посмотри, не едет ли кто-нибудь за нами.
Эмми-Лу оглянулась. Пылавшая тюрьма становилась все меньше и меньше, пока не скрылась из виду, но за ними никто не гнался. Шоссе было пустынным; ни фар, ни сирен. Потом испуганная до полусмерти девушка посмотрела вперед. Машина мчалась в кромешной тьме.
Они долго ехали молча. Наконец Мерси остановилась на крошечном безымянном перекрестке, по сравнению с которым Литл-Пекос казался большим городом. Но там была автобусная остановка, на которой значилось «Грейхаунд». Это значило, что они миновали границу Техаса и очутились в Нью-Мексико.
Было еще темно, но приближался рассвет. Мерси наконец заговорила — впервые после побега.
— Я устроила этот пожар, потому что хотела выбраться оттуда, а другого способа не было. И взяла тебя с собой, потому что благодаря тебе могу есть и улыбаться. Эмми-Лу Паган, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала. Ты помогла мне вернуть прежнюю гордость и воинственный дух, вспомнить, что я человек, а не животное, и я поняла, что должна сжечь это место дотла. Но здесь мы должны расстаться. Ты пойдешь своей дорогой, а я своей. Я сброшу эту машину в кювет и поеду на восток. А ты сядешь на автобус. Мы должны расстаться. Но я никогда не забуду тебя. Ты — первый белый человек, который отнесся ко мне с уважением.