Примерно этого я и добивался.
Книжная лавочка с внуком Петей осталась уже далеко позади. Теперь наша процессия мчалась по уютной аллейке мимо наглухо заколоченных павильончиков, похожих на бесплатные сортиры из застойных еще времен – и потому поставленных на капремонт. Сильно подозреваю, что где-нибудь сзади доски давно оторваны сообразительными гражданами и павильончики используются по соответствующему назначению. И притом бесплатно, как в былые времена, времена обволакивающих блюзов. Радио «Ностальжи».
На мое счастье, всю дорогу до самых южных ворот публика – в виде посетителей ВВЦ – не выпускала наш рекламный пешепробег из виду. Когда же, по моему мнению, прохожих на пути было меньше, чем мне хотелось бы, я исполнял свой коронный хит «С Новым Годом! С Новым Годом!» – и радостное оживление вокруг было обеспечено. Мои преследователи, поначалу глубоко оскорбленные внезапным нападением (они-то предполагали сами напасть первыми!) и хамским способом ведения боевых действий, теперь бежали за мною молча. Бесшумно, как бульдоги. Один бульдог Рыжий, а другой – Белый. И притом оба – в крапинку, результат конфетти.
Я искренне надеялся, что удача улыбнется мне. Слишком долго она водила меня за нос, брала меня на измор, делилась истиной в час по чайной ложке. Теперь я должен был первым добежать до своего «жигуленка» и, по возможности, не дать себя поймать. Слишком много мордоворотов мне уже и так повстречалось за последнее время: и рукастый с блондинчиком, и группенфюрер Булкин, и толстые официант с сержантом из гостиницы «Братислава», а вот теперь и эти двое. Хватит, хватит. Довольно.
Я хотел, чтобы мне повезло, – и мне почти повезло. До своего «жигуленка» я добежал почти без приключений. Всего три шага решили исход забега не в мою пользу. Безумная бабка с детской коляской вывернула мне навстречу за три каких-то глупых шага до заветной «жигулевской» дверцы. Мне предстояло либо оттолкнуть упрямую бабку и двигаться дальше по прямой. Либо – сбавить скорость почти до нуля и интеллигентно обогнуть ее по кривой траектории. С одной стороны, ничего страшного и с коляской, и со старушенцией после соударения со мною не случилось бы: я ведь не автомобиль. В худшем случае – психологический шок и легкий испуг. И в лучшем случае – то же самое. Однако в юности я, очевидно, насмотрелся рекламных роликов ГАИ, а также шедевра кино «Броненосец Потемкин». Мое воспаленное воображение представило мне все последствия выезда одинокой коляски с младенцем на проезжую часть (до которой, между прочим, коляске предстояло бы проехать метров пятнадцать – вещь, возможная только в шедеврах кино. Наподобие ленты «Угроза», которую я не видел). Так или иначе, благородный порыв оказался сильнее доводов рассудка. И я побежал кружным путем.