Редактор «Московского листка», несмотря на все выпитое, заметил, как я напрягся, услышав эту последнюю фразу.
– Это такое профессиональное выражение, – объяснил он. – Никакого криминала, Лубянка. – Губы Боровицкого на мгновение искривила полуулыбка-полугримаса. – Ну, гвоздь номера, сенсация… понятно?
– Понятно, – ответил я, хотя абсолютной ясности у меня все равно не было. Только слабые намеки на нее.
– Теперь уйдешь, наконец? – спросил Боровицкий. – Ты… ведь… – Взгляд его снова заскользил по кабинету, глаза за очками окончательно сделались стеклянными и бессмысленными. Кайф наконец-то пришел, а вместе с ним – и забытье.
– Ухожу, – сказал я и в самом деле вышел за дверь. Станислав Леонидович уже никак не прореагировал на мой уход.
В приемной зареванная секретарша ворошила какие-то бумаги, раскладывая их по многочисленным яшикам стола. Когда я входил в приемную двадцать минут назад, она куда-то отлучалась и была убеждена, что редактор в кабинете один. Поэтому теперь она разглядывала меня, словно космического пришельца. Даже перестала на время хлюпать носом.
– Искренне соболезную, – проговорил я, обращаясь к секретарше.
– Вы тоже из милиции? – она все-таки догадалась, что я не призрак и не влетел в кабинет главного через окно. Ее интерес сразу уменьшился.
– Из Минбеза, – кратко ответствовал я. – Зайдите-ка к Станиславу Леонидовичу. Может, ему нужна помощь…
– А-а, Лубянка, – почти равнодушно протянула секретарша, утерла глаза и скрылась за дверью кабинета.
Недолго думая, я сел на ее секретарское место, пододвинул к себе городской телефон и набрал нужный номер. Пошли гудки, и я уж подумал, что сиеста в Управлении затянулась, как трубку, наконец, взял Филиков.
– Слушаю, – проговорил он недовольно и зевнул.
– Не спи, Дядя Саша, – строго сказал я, – капитализм проспишь и не заметишь.
– Замечу, замечу, Макс, не волнуйся, – обнадежил меня Филиков. – На наш век капитализма хватит. А прикажут – так будем бороться со всеми его тлетворными проявлениями. «Сникерсами», памперсами и юнкерсами.
Я, однако, не расположен был сейчас пикироваться и играть в слова.
– Вот и хорошо, – быстро ответил я. – Теперь скажи мне: есть ли из архива какая-нибудь информация для меня? – Еще днем, вернувшись от Куликова, я загнал в поисковую систему три полученных фамилии – Сокольского, Бредихина и Григоренко. За час должны уже быть готовы результаты.
– Ага, – ответил Филиков после некоторой паузы, во время которой я слышал слабое щелканье компьютерной клавиатуры. – Ты только трех заказывал?
– Трех, – подтвердил я.