– Тут какое-то недоразумение…
– Вы разве не из журнала «Юность»? – в свою очередь удивился профессор. – Симочка мне точно сказала, что придут из отдела поэзии за новой подборкой для номера…
– Я совсем из другого отдела, – скромно объяснил я, демонстрируя свое служебное удостоверение профессору. – И у меня всего пара вопросов.
Борис Львович вцепился в мою минбезовскую красную книжечку и стал ее рассматривать с живейшим интересом. Я же вгляделся, наконец, в лицо доктора наук Сокольского и почувствовал, что обалдеваю.
– Вы Сокольский? – на всякий случай переспросил я кудлатого хозяина. – Борис Львович?
– Ну, а кто же еще? – пробормотал профессор, продолжая вертеть в руках мои служебные корочки, словно не видел никогда ничего подобного.
Физику-атомщику Сокольскому должно было быть восемьдесят четыре года, этому же было раза в два меньше, то есть немногим за сорок. Кто-то определенно сошел с ума. Или я, или компьютерный банк Данных.
– Вы – физик, доктор наук? Работали с Курчатовым? – уцепился я за последнюю соломинку. Если хозяин скажет да, стало быть, – свихнулся я. К счастью, самого худшего не произошло.
– Так вы к деду? – сообразил кудлатый. – Ну просто мистика какая-то!
Он загадочно улыбнулся, а я, наоборот, насторожился. В мистику я не верю. Верю в здравый смысл и еще в то, что плохих людей на свете почти столько же, сколько и хороших. Хотя у немного поменьше.
– В каком это смысле? – деловито осведомился я.
– Видите ли, господин Лаптев, – Сокольский-внук наконец-то вернул мое удостоверение, и я увидел, что улыбка на его лице всего лишь печальная, а никакая не загадочная, – мой дед всю жизнь боялся, что за ним придут. Сперва – из ГПУ, потом – из НКВД, потом – из МГБ и так далее. И вот за ним в конце концов пришли из Министерства безопасности, а дед-то уже – тю-тю. Уже не достанете.
– Когда? – быстро спросил я.
– Полтора месяца назад, – пожал плечами кудлатый внук. – Инсульт. Дед почти не мучился, не успел.
Я припомнил пессимистические прогнозы Филикова. Дядя Саша как в воду глядел. Остается выяснить только насчет фотографии. Я вытащил свою улику из внутреннего кармана и издали показал Сокольскому-младшему.
– Я пришел вовсе не за вашим дедом, – уточнил я, – а за его советом. Но, может быть, хотя бы вы припомните этот снимок? Или есть какие-то альбомы… архивы?… – В двух словах я объяснил, что мне, собственно, надо.
Сокольский изучил обрывок и отрицательно помотал головой:
– Нет, такой у деда не было. Я как раз в прошлом месяце разбирал его бумаги для Политехнического музея и просмотрел все. Нет. Борис Львович не любил фотографироваться и вообще презирал искусство фотографии. Да и с Курчатовым… Я так понял, вас и Курчатов интересует?