— Наполните ваши стаканы, друзья мои. Я прошу позволения провозгласить первый тост.
— Он сказал «друзья мои», не наливай своего стакана, — шепнул Ренар на ухо Максу.
Макс налил себе вина.
— За великую армию! — воскликнул Филипп с неподдельным энтузиазмом.
— За великую армию! — повторили в один голос все сотрапезники.
В эту минуту на пороге залы появилось одиннадцать простых солдат — среди которых были Бенжамен и Куский, — повторявшие: «За великую армию!»
— Войдите, ребята, будем пить за его здоровье, — сказал Потель.
Старые солдаты вошли и стали позади офицеров.
— Ты видишь отлично, что он не умер, — сказал Куский отставному сержанту, безнадежно оплакивавшему агонию императора, которая наконец завершилась.
— Я провозглашаю второй тост, — сказал командир Миньоне.
В ожидании собутыльники занялись блюдами со сладким. Миньоне встал.
— За тех, кто стремился восстановить его сына[66]! — сказал Миньоне.
Все, за исключением Максанса Жиле, приветствовали Филиппа, подняв стаканы.
— Теперь позвольте мне, — сказал Макс, вставая.
— Макс! Макс! — заговорили бывшие снаружи.
Глубокое молчание воцарилось в зале и на площади, потому что характер Макса давал повод предполагать, что он бросит вызов.
— За то, чтобы мы все встретились в этот день в будущем году! — И он с иронией поклонился Филиппу.
— Дело завязывается, — сказал Куский своему соседу.
— В Париже полиция не позволяла вам устраивать такие банкеты, — сказал Потель Филиппу.
— Какого черта ты поминаешь о полиции в присутствии подполковника Бридо? — заметил Максанс Жиле с явной издевкой.
— Ну, уж ваш друг не хотел вас задеть, успокойтесь, — ответил Филипп, язвительно улыбаясь.
Стало так тихо, что слышно было, как муха пролетит.
— Полиция опасается меня настолько, что выслала в Иссуден, где я имел удовольствие снова встретиться со старыми удальцами; но, надо признаться, здесь не очень-то развлечешься. Я, как человек, который не чуждался любовных делишек, здесь совершенно их лишен. Но в конце концов я накоплю денег на девочек, а то ведь я не принадлежу к числу тех, кому пуховик служит доходной статьей. Мариетта из Большой оперы стоила мне бешеных денег.
— Это вы намекали на меня, дорогой подполковник? — спросил Макс, метнув на Филиппа взгляд, подобный электрическому току.
— Понимайте, как хотите, командир Жиле, — ответил Филипп.
— Подполковник, два моих друга, присутствующие здесь, Ренар и Потель, условятся завтра...
— ...с Миньоне и Карпантье, — подхватил Филипп, указывая на своих соседей.
— А теперь, — сказал Макс, — вернемся к нашим тостам!
Оба противника не повышали голоса и разговаривали обычным тоном — торжественным было только молчание, с которым их слушали.