«Рыцари безделья», все юнцы, — самому старшему не было и двадцати пяти лет, — восхищались Максом. Некоторые из них, отнюдь не разделяя мнения своих родных, сурово осуждавших Макса, завидовали его положению и считали его счастливчиком. Имея такого вождя, Орден совершал чудеса. С января 1817 года не проходило и недели, чтобы город не был взбудоражен какой-нибудь новой проделкой. Макс во имя чести связал «рыцарей» некоторыми условиями. Провозгласили устав Ордена. Эти черти стали ловкими, как ученики Амороса[36], дерзкими, как коршуны, искусными во всех упражнениях, сильными и проворными, как преступники. Они усовершенствовались в искусстве лазать по крышам, взбираться на дома, прыгать, бесшумно ходить и, разведя известку, заделывать ею двери. У них был целый набор веревок, лестниц, инструментов, одежды для переодеванья. Притом «рыцари безделья» достигли идеала ловкости не только в исполнении, но и в измышлении своих проказ. В конце концов они обрели ту гениальную способность глумиться над людьми, которая так увеселяла Панурга, которая вызывает смех и ставит свою жертву в столь глупое положение, что она не смеет даже пожаловаться. К тому же эти молодые люди из порядочных семейств имели во многих домах сообщников, помогавших им получать нужные сведения при подготовке всяких набегов.
В большие морозы они, сущие черти, чрезвычайно искусно переносили печь из залы во двор и как следует накладывали в нее дров, чтобы она топилась до самого утра. И вот в городе узнавали, что господин такой-то (скряга!) пытался отопить свой двор.
Иногда они устраивали засаду на Главной или на Нижней улице, двух основных городских артериях, куда выходило много переулков. Притаившись то там, то сям у выступов стены, по углам переулков, когда дома были объяты первым сном, они поворачивали голову по направлению ветра и кричали диким голосом от двери к двери, от одного конца улицы до другого: «Что случилось? Что такое?» Эти непрекращавшиеся крики будили горожан, которые высовывались в рубашках и бумажных колпаках, со свечой в руке, переговаривались друг с другом и высказывали самые нелепые предположения, корча притом самые смехотворные мины.
Был в городе один бедный переплетчик, глубокий старик, который верил в нечистую силу. Как почти у всех провинциальных ремесленников, у него была маленькая мастерская в нижнем этаже дома. «Рыцари», нарядившись чертями, вваливались к нему ночью, сажали старика в ларь с бумажными обрезками и убегали, а он подымал такой крик, как будто трех-четырех человек сжигают заживо. Бедняга будил соседей, рассказывал им, что ему явился сам Люцифер, и слушатели никак не могли разубедить его в этом. Переплетчик чуть не рехнулся.