— Да ну, Рут, — машу я рукой. — Сколько можно повторять одну и ту же историю.
— Господи, мне известны все подробности этой истории с Лонг-Айлендом, — вдруг произносит Делмарр.
— Что?
— Джон Тальбот охотился за деньгами Дэниела Паркера. Пытался взять у него ссуду, а потом получить место в его брокерской фирме. Но Паркер нанял человека, чтобы проверить его прошлое, в котором обнаружилось множество пятен и несовпадений с его рассказами. Им также был необходим полный отчет о состоянии его банковского счета. Прежде чем дело приняло опасный оборот, Тальбот отказался от своей затеи и даже расстался с Амандой. Пытаться провести Дэна Паркера… Чтобы на такое решиться, надо либо совсем страх потерять, либо быть полным идиотом.
— Аманду Паркер вызывали для дачи показаний? — спрашиваю я, хотя мне и так известен ответ.
— Конечно же, нет. Девушек с Верхнего Ист-Сайда не забирают в полицейские участки, чтобы допрашивать. Ей совсем ни к чему афишировать это дело.
— Но все и так знают, — возражает Рут. — Даже газеты об этом пишут.
Она протягивает мне статью из утреннего «Джеральда». Заголовок гласит: «ПОЙМАН СВЕТСКИЙ ЛЕВ». Не читая ни слова, я закрываю глаза и отдаю статью Рут.
Когда мне вернули все вещи из списка полиции, включая брошь из морской звезды (принадлежавшую некогда Сильвии О'Киф), осталось еще одно дело, о котором нужно позаботиться, прежде чем навсегда позабыть Джона Тальбота. Мне нужно переговорить с Пэт-си Маротта из ресторана «Везувио».
Водитель плутовато ухмыляется мне, когда я забираюсь в его машину с огромной сумкой.
— Это мне? — спрашивает он.
— Нет, — откровенно говорю я.
— Это ведь не труп, а?
— Нет, сэр, — начинаю раздражаться я.
— Будем сводить с кем-то счеты?
— Да, сэр.
Я велю отвезти меня в «Везувио». Мне сейчас совсем не до болтовни.
Обычно до восьми часов вечера в ресторане мало посетителей, поэтому я решила приехать туда к шести. Когда я открываю украшенную начищенным узором из меди дверь, я не могу не думать, что сегодня первый раз, когда эту дверь для меня не открывает Джон Тальбот.
Я стою в проходе и оглядываю темный ресторан, пронизанный запахом табака, сладкого вина и жареных с розмарином ребрышек — наверное, сегодня это специальное блюдо. Пэтси находится там, где всегда, за барной стойкой. Присев на краешек высокого стула, одну ногу он поставил на металлическую перекладину, а другой упирается в пол, словно всегда готов вскочить и побежать на кухню. Бармен, заметив меня, что-то шепчет Пэтси. Тот тушит сигарету и смотрит на меня:
— Я знал, что вы придете.
— Я не отниму у вас много времени, — говорю я.