— Папа еще не вернулся? — входя в кухню, спрашивает мама, когда я домываю последнюю тарелку.
— Нет.
Мама садится за кухонный стол. Я наливаю две чашки чая.
— Ты собираешься дуться весь вечер? — ласково спрашиваю я.
— Ты просто не все знаешь, — начинает она. — Я прочла письмо. Твой отец получил ферму, а его брат — деньги.
— И много денег было у дяди Антонио?
— Да, и ему была известна история ссоры между твоим отцом и его братом, поэтому вместо того, чтобы поделить поровну и поместье, и деньги, он решил иначе.
— Может, дядя побоялся, что если он завещает ферму им обоим, то они в итоге продадут ее.
— Именно так он и решил. У них в семье всегда все так сложно.
— Хорошо, но чья это вина? Тебе надо было убедить папу примириться с братом. — Мама явно удивлена моими словами. — Эта нелепая вражда длится уже слишком долго.
— Нам лучше не вмешиваться, — настаивает она.
— Ма, что хорошего в том, что папа и дядя Энцо не разговаривают друг с другом вот уже двадцать пять лет?
— Это не просто ссора, — мама с такой силой наматывает нитку от чайного пакетика на ложку, что он вот-вот лопнет.
— Дай угадаю. Деньги.
— Да, это все из-за денег. А еще из-за ее ужасного характера. Жена Энцо заявила, что твой папа приставал к ней.
— Что? — Не могу представить папу в такой ситуации.
— Безусловно, твой отец никогда не делал ничего подобного. Я там тоже была. Но Катерина настаивала на своем. Она так завидовала душевной близости твоего папы и Энцо, что готова была на все, чтобы рассорить их. И эта ложь стала последней каплей. Хотя мы с ней не поладили с самого начала.
— Почему?
— Она была этакой примадонной. Ничего не делала. Когда мы жили вместе в этом доме, только я готовила и убирала, а она палец о палец не ударила. Я была ее прислугой, потому что была младше и хотела доказать твоему отцу, что способна создать для него уютный дом и поладить с кем угодно, поэтому разумно было не противиться. Но Катерина была очень неуверенной в себе женщиной. Как мне кажется, именно такие женщины — самые опасные существа. Такие могут натворить бед почище, чем целый полк вооруженных солдат.
— И что она сделала?
— Она тратила очень много денег на себя, ее не волновало, что остальным не хватает. В конце месяца, когда мы оплачивали счета, папа и Энцо ругались. Эти размолвки отдаляли их друг от друга все больше и больше.
— Ты распределяла затраты?
— Все наличные деньги — прибыль из «Гросерии» — мы держали в специальной коробке. Это были общие деньги. Конечно, был еще счет в банке, и Катерина знала об этом. Мне никогда не требовалось много украшений и всяких других мелочей, я всегда довольствовалась тем малым, что имею. Катерине же наоборот нужно было много всего, чтобы чувствовать себя счастливой. Она чуть с ума не сошла, когда узнала, что им придется уехать из Нью-Йорка. Но дело было сделано: жребий брошен, один брат был вынужден уехать, а второй — выкупить его долю. Деваться ей было некуда.