— Она произвела маленькую Хиросиму в родной семье, заставив страдать и всю жизнь чувствовать вину троих человек. И сейчас исправлять это не хочет!
— Или не может. Мать для неё — одна из многих, кто нуждается в помощи, — Лена изо всех сил стремилась оправдать тётку хотя бы в своей душе. — Вероятно, Варвара убеждена, что там она поможет гораздо большему количеству народа.
— Просто там ей спокойней среди своих, — не сдавалась Аня. — Зачем будить погребённые воспоминания?.. Да и не помощница она нам. Полвека минуло. Ну явится к матери дочь — седая, сморщенная. Узнает её Эмма? Она тебя не узнаёт, потому что живёт в другом измерении. Далёком-далёком прошлом.
На последнем "-ом" девушка сладко зевнула. Устав мотаться за целый день и плотно поужинав, её безудержно тянуло в сон. Загадка не отгадана. Плюс ко всему ей начало казаться, что от правильного решения они вновь удаляются в дебри. Лена опередила: "Идём спать, поздно уже!" Собрав со стола альбомы, карты, грязную посуду, они прервали спиритический сеанс.
Только за завтраком подруги, отложив мистику на потом, смогли поговорить о текущих делах.
— Ты сейчас на работу? — Лена старалась не смотреть в Анину сторону. — Вчера вечером после редакции я зашла в твой… Зашла к Лёве в барчик. Он сказал, что ты уволилась и будешь работать в больнице.
— Да, это так. В Ромкином отделении, — Аня констатировала свершившийся факт, не собираясь оправдывать мотивы, побудившие её сменить работу. — Что в редакции?
Лена пожала плечиками в махровом халате:
— Пусто. Ничего стоящего внимания и тиража. Похоже, ты была права, мне следует самой взяться за сочинительство. И у меня есть пара сюжетов…
— Чем сегодня планируешь заняться?
— Я не знаю. Комп пылится дома, ручкой писать разучилась. Приберусь в квартире и позвоню домой. А ты уже сегодня приступаешь?
— Официально с новой недели. Сегодня осмотрюсь. Я постараюсь прийти побыстрее!
С отделением Аню знакомила медсестра Ирочка. Та самая Ирочка, которая на минутку покинула свой пост, и этой минуты Ане хватило чтобы войти. Надо будет ей сказать спасибо. А тогда, уходя в совершенной растерянности, на вопрос медсестрички: — Кто вы? — она сослалась на гематологию и, вконец обнаглев, потребовала сдать Ромкино кресло в мастерскую.
— Это здание сравнительно новое, ему всего два года. Сначала здесь собирались разместить гинекологию с родильным, но потом чего-то переиграли и вселили нас. Я только-только училище медицинское закончила… Всё-таки правильно, что нас сюда: смотри — на первом этаже вся аппаратура, на втором — детская гемотология, на третьем — взрослая. Ну а мы считаемся "тяжелыми", здесь и дети и взрослые. Всего двенадцать боксов. Взрослые по одному, а деток по двое… В основном все наши пациенты ждут трансплантации. Мы проводим паллиативное лечение. То есть поддерживающее, чтобы максимально продлить жизнь до операции. Кому-то удаётся дожить… — Ирочка замолчала и Аня кожей почувствовала её боль. Она слышала, что такие операции стоят бешенных денег. На её памяти местной газетой и телевидением проводились акции по сбору средств для детей с диагнозом лейкемии. Один раз, когда нужную сумму чудом удалось собрать, было уже поздно. Девочка умерла. Родители отдали собранные деньги больнице на приобретение томографа.