Летом коллективщики вернулись довольные. Жили они на путине как следует, не спорили. Добычу привезли хорошую. Ловили они там на два невода, как раньше, сообща, так и теперь дело шло. Только теперь у них, кроме кормщиков, еще главный был - председатель коллектива, мой брат Константин.
Муж с низу вернулся недоволен.
- Нынче, видно, не нашему брату ловить. Все хорошие тони коллектив занял. И все Константин впереди.
Пришли коллективщики да и снова за работу. Недалеко от Голубкова стали они семгу плавать теми же неводами, с которыми на низ ездили. Мужу стало не с кем ловить, а один не поедешь, ну и занялся он сенокосом.
- Люди промышляют, а ты смотри, - ворчит Фома.
- А ты, - говорю, - не смотри, лови вместе с ними.
- Нет уж. Пусть уж Костя семгу ест.
- Костя, - говорю, - тихонько глядит, да далеко видит. Раз время идет такое, что бедняк с бедняком, без богатых, вместе работают, так и тебе от бедняков сторониться не надо.
Муж хлопнет дверью и уйдет. А я вздыхаю: воля не своя, руки связаны. Глядя на коллективщиков, завидовала я им.
Тут пришел на побывку из Красной Армии сын мужа Федор.
Федор рассказал отцу, что за три года в армии он выучился в фельдшерской школе и что теперь работает фельдшером на границе в Карелии. Тут же он всем нам здоровье проверил, всех моих ребят пересмотрел. Начал он отца уму-разуму учить.
- Ты что это, папаша, от людей отстаешь? Тебя в коллективе через силу никто не заставит работать. Подыщут тебе работу по силе.
- Да ведь еще только нынче начинается, успею еще, - отговаривается Фома.
А Федор свое ведет:
- Ты не только о себе думай, а и о ребятах. Да и Маремьяне жить еще надо, она молодая. В случае чего, не останутся они без вниманья. Торопитесь ребят учить. Теперь всем грамота доступна стала.
Видим мы, каким человеком Федор стал. Научила его Красная Армия, он и других научить может.
Ползимы Павлик учился в ликпункте, а потом его перевели в Оксинскую школу, б четвертый класс. Пошел учиться и Андрюша. Ему бы и рановато еще, да выпросил. Он и до этого в ликпункт за Пашей увязался; и все-то ребята тянулись к ученью.
Осенью пошла я в Оксино посмотреть, как живет да кормится Павлик. Интернат поместился в доме кулачки Лизаветы Сумароковой, у которой я когда-то батрачила. Дом большой, комнаты светлые, чистые. Павлик встретил меня веселый.
- Мама, вот моя койка, это моя тумбочка для книг. Кормят нас хорошо. Омулей нажарят или мяса наварят, на второе - рисовая каша с маслом, на третье - компот или кисель.
Я довольна: за парня печалиться нечего.