После Нового года по нашим деревням взялись мужики за кулаков. В Пустозерске Кожевиных раскулачили, в Оксине - Сумароковых.
Беднота в этом деле верховодила, а люди позажиточнее ахали да вздыхали:
- Голодаи голову подымают. Радуются чужому безвременью.
Пошла я как-то в Оксино купить сатину да ситцу в кооперативе. Слышу вокруг один разговор - о колхозах да о кулаках. Спрашивает меня одна женка:
- У вас в Голубкове чего там нового деется?
- Все, - говорю, - спокойно.
- А у нас, - говорит, - люди с ног сбились. Вам счастье - ни страсти, ни ужаса не видели.
- Я, - говорю, - не такие страсти видела. Кулаки у меня полжизни отняли, самые молодые годы. Мы на кулаков здоровье отдавали. Вам, женки, тогда не страшно было? Нас от веку кулаки людями не считали, с мусором смешивали, своей собакой больше дорожили.
Женкам и крыть нечем.
Все выложила я, что на сердце имела. Мужа близко нет, так моя воля была. Я тогда первый раз широко глаза открыла, кругом посмотрела да в полный голос заговорила. Дома-то глаза вниз опустишь и молчишь. Муж думает, что у меня о старом болит сердце-то, а у меня оно давно о новом болит.
В Оксине, Пустозерске, Виске, Лабожском - везде колхозы завелись. А в Макарове да в Каменке решили коммуну сделать - соединили вместе все: дома, коров, кур, сетки, лодки.
- Колхоз так уж колхоз, - говорили каменчане, - из всех колхозов первый будет.
Сначала записались семь хозяйств. Другие говорят:
- Подождем - посмотрим.
Посмотрели - видят хорошо: харчи готовые припасены. Вот за месяц в коммуну больше ста душ и вошло. И кулака Петра Попова туда приняли - сына моего прежнего хозяина Василия Петровича, и белогвардейца Чупрова, и всех лодырей. Набросились они, как воронье, на готовое маслице, на хлебец, на мясо, вынарядились в хорошую одежу, всем деревням на зависть.
В макаровской коммуне тоже роскошно зажили. Каждый день пошли вечеринки с гармониями. Пиво варят, свадьбы справляют. Самый первый обновил коммуну свадьбой Гриша Слезкин. Он посватался к моей падчерице Агриппине.
Сватовство проходило, как и меня когда-то сватали, только невеста не ревела, а посмеивалась. Познакомились они еще в начале зимы на свадьбе в соседней деревне, и теперь Гриша сватался с согласья невесты. Первым делом жених объявил:
- Я теперь коммунар, и к попу ехать мне не к лицу. Венчаться не будем.
Невестина родня забегала:
- Как это без венца можно идти? В нашем роду этого еще не бывало, да и во всей деревне не найдешь.
Пришли они ко мне советоваться. Все пасынки при большом деле никогда меня не обходили, все за советом шли.