Порт-Кросс-роуд. Я заглянула в щель для почты. Записка, оставленная мной Джоэлу, так и валялась на коврике у двери. В мою тупую больную голову пришла идея. В магазине на углу я купила клейкую ленту и парацетамол, на улице вскрыла упаковку парацетамола и приняла пару таблеток, с трудом проглотив их без воды, а оставшееся лекарство сунула в карман куртки. Потом вернулась к двери Джоэла, отмотала несколько дюймов клейкой ленты и отгрызла ее зубами от рулона. Опустившись на корточки, я залепила лентой щель между дверью и полом. Если кто-нибудь войдет, липучка оторвется. После этого я снова села в кеб. Хорошо, когда что-то предпримешь — пусть даже что-то бестолковое.
Я ехала по Тауэрскому мосту в сторону Брик-лейн и обдумывала, что скажу Стефу. Я хотела выложить ему все, что знаю, предупредить… О чем? Что мне, собственно говоря, известно? Что «тот человек» — полицейский под прикрытием и не надо хранить его деньги? А как я все это объясню?
Я рискую жизнью, рассказывая тебе это.
А вдруг так и есть?
Нет, ничего-то я Стефу рассказать не могу. Чувство долга перед Крэйгом не позволяет — как бы мне это ни было поперек горла. А как заявиться к Стефу, зная то, что знаю, и ничего не сказать?
Я вытащила из бардачка голубой мобильник и позвонила Винни. Никто не отвечал. Где ее носит, когда она действительно нужна?
Чтоб ты треснул, Крэйг Саммер, чертов хрен.
5.05 вечера, а я за рулем с самого полудня. Но работа дала мне возможность сосредоточиться на чем-то безобидном, на доставке людей из пункта А в пункт Б. Хотя в целом день получился не приведи господь. Я вообще ненавижу ездить днем — и с движением проблемы, и пассажиры вечно взвинченные, — но сегодня все просто шло вверх тормашками. Для начала какая-то богачка тормознула меня у Найтсбриджа — попросила подвезти ее к бутику на Риджент-стрит и подождать, пока она прибарахлится. Обещала быть через три минуты, но спустя четверть часа я так и сидела с тикающим счетчиком. Еще через пять минут я заподозрила, что меня кинули, и уже собиралась вылезти и отправиться на поиски, когда она появилась снова — сияющая, нагруженная четырьмя сумками покупок. Потом в Паддингтоне ко мне села пожилая леди и тотчас подняла крик: в машине-де нога на полу валяется! Нога… Искусственная, разумеется, но эта несчастная старая дуреха приняла ее за настоящую. Что за безумный мир… Как можно вылезти из такси и не заметить, что обронил там ногу? Да и я бы засекла, если бы кто-то сел в мой кеб на двух ногах, а потом ускакал на одной… Самая загадочная из забытых у меня вещей. Интуиция подсказывала, что ногу обронила фифа из бутика — она же явно психованная, — но, с другой стороны, сегодня в машине побывало еще пять человек, так что оставить этот сувенир мог любой из них… А таксисты еще говорят, будто ночь — время неспокойное!