Видя, что мужик впал в ступор и не собирается выходить, я решительно поторопил события, спросив:
— Отведёшь меня до старосты?
— Ась?!
В подёрнутых туманной пеленой глубоких раздумий глазах мужика появилось осмысленное выражение.
— Говорю: где староста живёт, покажешь? — повторил я, надеясь, что приступ прошёл, и пациент способен адекватно реагировать на происходящее.
— Покажу, как не показать, — с показным усердием залопотал деревенский житель. — Правьте прямиком через речку. Я скажу, где остановится, ежели позволите.
Недавно проснувшийся Кирюха с интересом обозревал окрестности. Готов побиться об заклад, парень намечает, где и чем можно поживиться. Когда речь заходила о так называемой 'халяве' солдата словно подменяли.
— Садись, — приказал я мужику и подвинулся.
Проводник неторопливо забрался на повозку, присел возле кучера и стал показывать нужный дом.
Изба старосты ничем не отличалась от прочих, точно такой же высокий частокол, составленный из жердей, холодные сени и тесная светлица, в которой ютилось всё семейство. Мы вошли, традиционно перекрестились на красный угол, присели на широкую лавку и стали выслушивать торопливый сбивчивый доклад старосты, только сейчас узнавшего о неожиданной напасти.
Со слов Пантелея выходило, что в целом деревня живёт неплохо. Подати платятся, провиант и фураж расквартированному неподалёку драгунскому полку поставляются исправно. С прочими налогами затруднений тоже нет. Нареканий что от светской, что от духовной власти Агеевка никогда не слышала.
Я стал уточнять количество крепостных. Выданные бумаги были слишком приблизительными и включали в себя лиц только мужского пола. Цифру в триста человек я вывел чисто теоретически. Она могла значительно отличаться, вопрос — в какую сторону. Из рассказов бабушек и дедушек я знал, что семьи у них были большие, насчитывалось до десяти детей, не считая родителей, и приготовился увидеть что-то в этом роде, однако в большинстве моих дворов проживали в среднем семеро, в лучшем случае восемь человек. Виной тут и высокая смертность, и многочисленные болезни при полном отсутствии лекарств, да чего уж там говорить, даже голод. И хоть говорят, что на Руси от голода не умирают, реальность гораздо суровей. Однако Агеевка выглядела относительно благополучной, триста крепостных набралось.
По 'сказкам' у меня числится чуть больше ста душ, на самом деле мужиков десятка на три больше, казной они не учтены, так что налицо некоторая экономия денежных средств в районе двадцати рублей годовых. Поскольку барщины у меня нет, да и пока не намечается, староста сообщил, что я могу смело рассчитывать ещё где-то на полсотни оброка в год.