Сгустки тьмы больше не беспокоили нас, увлеченные искрами в небе, запас которых Элексигаль регулярно пополнял.
— Брат, — обратился я к нему, — ты знаешь, что это за существа?
— Довольно безобидные, если их не злить. Они питаются светом, но не выносят сияния дня, от слишком яркого света они прячутся глубоко под водой. Так что это озеро, должно быть, глубокое.
— Я никогда не встречал их, — признался я.
— Они появились после твоего исчезновения, брат, — пояснил Элексигаль. — Честно признаться, вся вселенная начала меняться после того, как ты исчез. Думаю, твой Отец прекрасно понимает это.
— Что он понимает? — спросил я.
— Что его время подходит к концу. Разве это не очевидно? Он вечное существо. То, что он создал сестер фуэко, говорит о многом, не так ли? Это знак, брат. Знак, который не может не настораживать. И я понимаю, на что намекали Восьмые Врата, когда предлагали тебе сделать выбор как можно скорее.
— На что же? — спросил я.
— Разбуди свою пазиру. Решись на это.
— Меня останавливает только одно, — начал было я.
— Знаю. Ты боишься, что Мать Ветров исчезнет вместе с этим миром. Но раз уж ты хозяин этой пазиры, все зависит от твоего желания. Из созданного тобой семени может вырасти только та Вселенная, которую ты хочешь видеть.
— Я должен увидеться с Матерью, прежде чем приму такое решение.
— Октосиаль сказала, что у тебя не будет такой возможности. Но давай не будем говорить об этом сейчас. Утро может внести ясность даже в такой запутанный вопрос.
Мы поели мясо, которое осталось от убитого еще днем Моргульским горного козла и уснули, вытянувшись на земле. Элексигаль перед сном соорудил небольшой огненный фонтанчик для сгустков тьмы, примерно в тысяче шагов от нашего лагеря. Он бил из земли, привлекая к себе сотни этих тварей. Этим демон-посредник обеспечил нам крепкий и спокойный сон. А Анфиса развела четыре костра, между которыми и расположилась, овеваемая со всех сторон потоками теплого воздуха. Я про себя улыбнулся женской привычке к комфорту, которая сохранилась даже после такого длительного и полного опасностей пути.
Мы проснулись от громкого плеска. Элексигаль оказался прав. Твари, которые ночью казались сгустками тьмы, теперь, при первых лучах восходящего светила, ныряли в воду, поднимая вверх тучи брызг. Это было красиво. В брызгах играла радуга. Но сами эти твари теперь выглядели как серые бесформенные пятна, неизвестно за счет чего летающие по воздуху.
Наверное, несколько тысяч этих тварей плюхнулись в воду в течение очень короткого времени. Спать после такого зрелища уже никому не захотелось, поэтому мы разошлись поискать чего-нибудь съестного на завтрак, и скоро встретились у весело горящего огня, каждый со своей добычей. Отличился Лаэрций. Он притащил тушу кабана, и довольно быстро и ловко разделав ее, соорудил специальный вертел для приготовления мяса. Элексигаль помог ему создать нужную структуру огня, и скоро мы лакомились дикими фруктами, ягодами и только что приготовленным, сочащимся мясом.