— Так как же с вами получилось такое, Валентина Карповна? — спросил он у женщины.
— Полезла на стремянку, хотела любимую картину Евгения Тимуровича тряпочкой обтереть, вот и свалилась, — ответила домработница. — Да что вы обо мне-то?.. Господи, и что же это на свете делается! — Она всхлипнула, вытерла глаза кончиком платочка, повязанного на голове. — Нашли хоть того ирода, который стрелял в Евгения Тимуровича?
— Пока нет. Но найдем обязательно, — пообещал оперуполномоченный. — У меня к вам несколько вопросов.
— Спрашивай, мил человек, спрашивай, — закивала старушка.
— Вы давно работаете по хозяйству у профессора?
— Уж почти пять лет. Считайте, как он переехал в Березки... Жена его, Регина Эдуардовна, не хочет жить здесь. Я понимаю, в Москве лучше. Да и дочку учить надо... Но в доме ох как нужна женская рука...
— Кто у него бывал?
Савчук задумалась. Она была маленькая, чистенькая, с гладким небольшим личиком, на котором больше всего выделялись живые, еще совсем молодые глаза. И руки у Валентины Карповны были аккуратные, с тонкими пальцами.
— Разные люди захаживали, — промолвила она после некоторого молчания. — Вас кто из здешних интересует?
— И здешние и приезжие, — уточнил Ян Арнольдович.
— Тутошние заглядывали редко... Местный хозяин...
— Это кто? — не понял Латынис.
— Известно кто — Аркадий Павлович. Ну, Ростовцев. Иногда заходил Василий Васильевич, тоже важная шишка в «Интеграле». Но, правда, он пореже навещал... В последнее время, когда я еще на ногах была, пожалуй, чаще всего заходил Анатолий Петрович Голощапов, из клиники. Они с Евгением Тимуровичем могли часами говорить, иногда до полуночи засиживались...
Она замолчала.
— А из женщин? — осторожно поинтересовался Латынис.
Савчук подумала, вздохнула.
— Были у него гости женского пола, — сказала она негромко, глядя в стену. — Но я так думаю, что это по работе.
— А кто именно приходил к профессору?
— Разные бывали... Аза Орлова. Главная медсестра, — не очень охотно сообщила Савчук и добавила: — Бумаги ему приносила. Из клиники... Ну, еще заведующая отделением Людмила Иосифовна Соловейчик. Обсуждали дела... Больше никого не припомню.
«Негусто», — подумал Латынис и спросил:
— А нездешние?
— Этих много бывало. — Валентина Карповна нахмурилась. — Нахальный народ, скажу я вам. Прогонишь в дверь — в окно лезут... И все только одно: «Помогите положить в клинику». Или же «Баурос» просят. Никакого покою не было!
— Больные, — заметил Ян Арнольдович. — Человек ради своего здоровья на что только не пойдет.
— Но ведь и о других думать надо! — возразила старушка. — Евгений Тимурович себя не щадил. На работе намается, придет домой — и тут отдохнуть не дают. На машинах приезжали, автобусом, пешком... А сколько писем пишут! Почтальон сумками таскает... Лично я так считаю: нужно тебе лечиться — обращайся в клинику. Дома же доктора не тревожь... Вот англичане правильно говорят: мой дом — моя крепость. Верно?