Посередине огороженного забором двора стоял небольшой домик из все тех же железобетонных конструкций, с выбитыми сто лет назад окнами, но вполне пригодный для ночлега. Мусора, правда, там накопилось прилично — пустые консервные банки, битые бутылки, обертки от индивидуальных пакетов и сухпайка, чьи-то обглоданные кости, на человечьи не похожие, ржавый автоматный рожок, окурки, рваный ботинок… Какая-то сволочь даже нагадила в углу на гравийный пол — слава богу, дерьмо уже мумифицировалось и не воняло. Убирать, короче, не пришлось.
Рассудив, что сейчас — моя очередь патрулировать окрестности, я поручил Аспирину приготовить ужин, чем он радостно и занялся. Умаявшийся и нахватавшийся впечатлений профессор сидел на стопочке кирпичей и массировал икры — а то, это ему не трусцой по гаревой дорожке в городском парке, а по пересеченной местности в полной… ну, не в полной, на нём-то не так, как на нас, навешано, но в какой-никакой выкладке.
Я еще раз взглянул на эту идиллию, проверил автомат и вышел наружу.
ПДА молчал. Стемнело еще больше. В Зоне со светом и тьмой вообще происходят довольно интересные вещи — вот Мутабор божился и клялся, что один раз он шарился в районе элеватора, заночевал там, а ночи так и не наступило. Я такого не видел, врать не стану, но вот темнеет тут иногда определенно совсем не так, как за Периметром. Как будто лампочку выключили. Сейчас, впрочем, сумерки были как сумерки, вполне адекватные.
Я неторопливо прошелся между цистернами, оглянулся не окна домика, в которых трепетали всполохи разведенного костерка. Тихо, уютно. Где-то, гадом буду, даже запела вечерняя птица — а ведь я, кроме ворон, тут птиц не видел… Или не птица? Может, это наш сегодняшний новый знакомец, погонщик кровососов, так распевает?
Кстати, вот и имя — погонщик. Если никто до меня другое не зарезервирует, введу в обиход. Разумеется, коли он тут не один такой был.
С такими мыслями я поправил автомат и расстегнул ширинку, чтобы знатно окропить фундамент ближней цистерны. И хорошо, что расстегнул, иначе намочил бы портки. Потому что прямо у меня над головой глухо каркнуло:
— Абанамат!
Я медленно повернулся и столь же медленно посмотрел вверх. На ближней цистерне скорчилась черная бесформенная тень, не шевелясь и едва выделяясь на фоне низких облаков, подсвеченных не видной за ними луной.
— Абанамат! — громко повторила черная тень и спрыгнула с цистерны вниз. — Эхе-хе, Упырь… Таки взял я тебя за твою черную жопу.
Так сказал Квазиморда, поправляя съезжавшую на сторону челюсть.