— Сколько тебя можно ждать?
Найл сидел на красном мопеде Маркуса, заводя его двигатель.
— Я на этом не поеду! — сердито рявкнула Лисетт.
Ей пришлось повозиться со своими щеками, чтобы удалить с них пятна от водостойкой туши «Эсте Лаудер», и теперь она не собиралась ставить под угрозу свой идеальный макияж.
— Тогда оставайся. Больше тут ехать не на чем. Ну и приспособление! Не знаешь, для чего этот переключатель?
Разметав солому, мопед пролетел на несколько метров вперед и остановился с бронхиальным кашлем.
— Подожди!
Лисетт пригладила шикарные замшевые брюки, которые она позаимствовала в чьем-то гардеробе, и завязала кончики дорогой шелковой рубашки, после чего с мрачным видом взгромоздилась сзади Найла. Она уже забыла, какие у него замечательные широкие плечи. Иначе не была бы такой вспыльчивой. В конце концов, это же их Великое Воссоединение, и плевать на то, что она только что в течение пятнадцати минут принимала холодный душ без мыла и под взглядами группы прыщавых подростков, которые подглядывали с сеновала напротив. Возможно, Найл умчит ее куда-нибудь в близлежащие поля и там они займутся любовью, лениво помечтала Лисетт.
На другой стороне двора, загружая свои сумки в стильную желтую спортивную машину, Олли и Джинджер смотрели на них с интересом. Лисетт весело помахала им рукой.
— Готова? — вздохнул Найл, когда жена обвила изящными руками его талию и позволила своим ладоням плюхнуться на его ширинку.
— Ага.
Лисетт положила щеку на его гладкую джинсовую спину. Найл поставил ногу на педаль и завел мотор, распугав всех куриц. Он не заметил Салли, которая с печальным и озабоченным выражением симпатичного загорелого лица смотрела на них из окна кухни.
Зато Лисетт заметила и радостно показала ей язык.
Втянув голову в плечи, не столько от боли, сколько от нежелания быть узнанным, Хуго шел в направлении медпункта, находившегося рядом с палаткой распорядителей: там было уже полно пострадавших. Он слышал, как у него за спиной Тэш и конюх Мари-Клер гремели ведром и звали по имени лошадь, которая сейчас резвилась среди пестрой толпы брошенных коней.
— Я сам! — проревел Хуго, вырываясь из рук распорядителя с радостным лицом, который поддерживал его, пока они шли.
И радостно кинулся к машине «скорой помощи», увидев внутри Пенни. Она лежала, поддерживаемая двумя пыльными ситцевыми подушками, взятыми у распорядителей, и хотя выглядела бледной и слегка зеленоватой, но все еще излучала свою жизнерадостность.
— Хуго! — она яростно замахала ему.
Хуго нервно кашлянул, оглянувшись по сторонам.