Щелкнул засов. Дверь открылась настежь. Емельян увидел молодого человека без рубахи, в одних кальсонах.
— Извини, браток, я, видно, ошибся... Мне к деду Архипу.
— Не ошибся ты... Был Архип да весь вышел... Богу душу отдал.
— Как?
— А так, ногами вперед!
— Помер?
— Наконец дотумкал, — развязно процедил незнакомец. — Но ты заходи, коль пришел. Покалякаем...
Емельян принял приглашение и вошел в освещенную лампой горницу. Но когда взглянул на хозяина, оторопел — тараканьи усы и черная повязка на глазу... Это же он, Гнидюк, полицай! Ну и ну...
— Ставь бутылку на стол! — повелевающим тоном резко произнес одноглазый. — Надо башку поправить. Трещит, сволочь!
Емельян взглянул на стол, уставленный пустыми бутылками да тарелками, на которых лежали куски мяса, сала, а одноглазый, перехватив этот взгляд, щегольски произнес:
— Гульнули малость. С самим шефом.
— С шефом?
— Что удивился? Ты разве знаешь обер-лейтенанта?
— Его — нет, а тебя знаю, — бросил Емельян, понимая, что такие слова польстят Гнидюку-таракану.
— Меня все знают, — выпятил голую грудь полицай, прищурив мутно-пьяный глаз. — Ну-ну, кто я?
— Федор Гнидюк. Полицейский начальник.
— Точно, начальник!.. А я вот тебя и ведать не ведаю. Ты-то кто?
— Как тебе сказать... Скиталец я, — решил и дальше хитрить Емельян. — К тебе пришел. Специально к тебе. Сказали, что ты у деда Архипа на постое, вот я и стучался до него. А нужен мне ты.
— Ишь как! Я нужен... Всем Гнидюк нужен... Даже гер обер-лейтенанту.
— А он-то кто? Главнее тебя в Поречье?
— Во хватил... Обер-лейтенант всей зондеркомандой повелевает. И я под его началом. Но мы с ним душа в душу живем. — Одноглазый показал на стол. — Уразумел?
— Теперь понял, Федор, а как по батюшке — не знаю.
— По батюшке не надо и «Федора» тоже забудь. Фредом зови, как обер-лейтенант меня величает. Слышишь, как звучит — Фред!
— Слушаюсь, гер Фред!
— Вот так! — зевая, произнес, будто прогудел, одноглазый. — Так зачем ты ко мне пришел?
— Пристроиться хочу. Хватит шататься по селам.
— А почему шатаешься?
— Из окруженцев я.
— К кому хочешь пристроиться?
— К тебе, Фред!
— Ставь бутылку — и поговорим.
— Нет бутылки.
— А в мешке что? Показывай!
Емельян был готов к такому вопросу, он понимал, что полицая должна заинтересовать ноша ночного гостя-незнакомца. На этот случай его план был прост: пускать в ход автомат. И все-таки Емельян решил потянуть время: надо еще кое-что разузнать у этого подонка.
— Будет бутылка, — сказал Емельян, — утром найду. Вот увидишь.
— Мне сейчас потребно... Показывай мешок.
— Изволь, — Емельян нагнулся к лежащему на полу мешку, развязал веревку и, сунув туда руку, вытащил напоказ стеганый рукав. — Видишь, телогрейка... Еще сапоги про запас.