Оба быстренько засеменили к двери.
— Стойте! — скомандовал Усольцев. — Вы, конечно, совсем одичали и не знаете, что Красная Армия разгромила немцев под Москвой и гонит их так, что аж пятки у фрицев сверкают. Скоро и здесь мы будем встречать нашу армию. Знайте, вам пощады тоже не будет. Советую подумать: с кем вам быть? Теперь убирайтесь!
Тишина воцарилась в доме лесника. Все молча пили чай, приготовленный хозяином. Никому не хотелось вслух произносить то, что и так ясно: воздух стал чище в этой лесной избе! Усольцев пил и изредка поглядывал на хмурого Якова: чем-то был недоволен. Емельян чувствовал, что именно его действия не устраивали Урецкого. Ну, как же, взял и отпустил таких вражин. По ним пуля плачет, а они на свободе...
Только хозяин суетился. То в погреб спускался, то в сени удалялся: кое-что к чаю приносил.
— Вы уж извините за худое угощение, — говорил он.
— Блудни все мои сусеки подчистили.
— Паразиты! — снова выругался Яков. — Зря мы в них не разрядили автомат.
Усольцев, положив руку на спину рядом сидевшему Урецкому, сказал:
— Ну перестань хмуриться, Яша. Все правильно... События сотрут их в порошок.
— Трупы они, хоть и живые, — поддержал Емельяна Клим.
— В том-то и дело, что живые, да еще и пакостные, — твердил Урецкий. — Давай, Емельян, догоним их. Далеко не ушли. И в расход...
— Ты настаиваешь? — вдруг спросил Усольцев.
— Ненароком и нас подпалят эти блудни, — пугливо произнес хозяин. Емельян отодвинул от себя кружку с чаем и встал. В этот момент в двери раздался стук. Все взялись за автоматы.
— Хто там? — лесник подался к двери.
— Впусти, Демьян! Это я, Букрей.
Усольцев услышал и велел впустить. Букрей вошел и с порога выпалил:
— Все. Я его хряснул.
— Кого? — спросил Усольцев.
— Кулака этого...
— Напарника своего?
— Его... Топором по башке...
— Ты толком говори, почему ты его порешил?
— Он меня подговаривал спалить хату и вас... Я промолчал, вроде согласен. Он за угол хаты пошел по своим надобностям. А я топор у крыльца взял; видел, где Демьян кладет его... И топором хрясь по башке... Он сразу с копыт...
— Ну вот, теперь дуй прямиком к мамочке, — посоветовал Букрею Усольцев.
— Не-е, с вами пойду... Возьмите меня... Хочу немчуру колошматить... Оружие знаю... Пулеметчиком был...
— Не хнычь! Сейчас решим, — и Усольцев обратился к товарищам: — Ну как?
— Военную присягу принимал? — спросил Букрея Гулько.
— А как же, принимал.
— И нарушил... Предал...
— Теперь не нарушу. Любое задание дайте. Все исполню. Вот увидите.
— Ну что ж, примем тебя в партизаны, — сказал Усольцев, — но пощады тебе не будет. Грех и позор смывают своей же кровью. Ты готов на такое?