— Хорошо. — Серегин осторожно проехал по тенистой от густых зарослей акации дороге к дому, остановился у подъезда, вышел из машины, забрался в кузов, выбросил на газон мешки с картошкой, потом поставил их один к одному, отряхнул ладони и посмотрел на сияющую от радости Кудрявцеву: — Значит, Елена Петровна, договорились: ровно через час, в половине двенадцатого, я вас здесь жду. Я тоже домой загляну, проверю, как они там без меня.
— Вы же только сегодня утром уехали.
— Все равно душа не на месте. — Он сел в машину и уехал.
Кудрявцева задумчиво посмотрела ему вслед, потом на свои часы, на мешки с картошкой и тряхнула головой:
— Надо же, как мне повезло! И мужчина такой симпатичный!
Она открыла дверь. Вера и Максимка спали. Саша сидел перед немым телевизором, смотрел футбол. Увидев Кудрявцеву, он обрадованно вскочил:
— Елена Петровна, вы насовсем? Вам покушать разогреть?
— Спасибо, Саша, я сыта. Я всего на часок и поеду назад, в колхоз. Ты вот что, дружок, иди на улицу, я там три мешка картошки выписала, отнеси их в подвал. Картошка отменная, сухая, по одной отбирала. А я пока ванну приму да новые платья возьму.
Надену-ка я обнову, шерстяное, подумала Елена Петровна. А что? Вечерами становится прохладнее, недели две еще быть в колхозе придется, да и в кабине у этого Серегина чисто. И вообще, он очень приятный, обходительный. И профиль у него благородный. Сразу видно, гордый мужчина. И сильный. Ишь, какой! Нежности ему не хватает, чтобы любили его и ценили. А кому этого вдоволь? Мне, что ли? С ним даже поговорить приятно. Он совсем не такой, как эти мужики из автобазы. Те просто откровенные хамы. А этот искренний, спокойный. Ой, да что это я на старости лет раскудахталась? Мало ли красивых мужиков на свете? Они вон все заняты рябыми. А этот, кажется, и не пьет. Ну, конечно, не пьет, он же крутится со своим хозяйством. Впрочем, такому здоровенному да работящему и выпить не помеха. Сколько он в колхозе будет? Кажется, две недели. Интересно, в холодильнике у нас водка есть? Впрочем, откуда? Кудрявцева открыла холодильник, вынула пузатую медицинскую бутылку с широкой резиновой пробкой. Открыла, понюхала. Кажется, спирт. Капнула на газовую плиту, поднесла горящую спичку. Капля вспыхнула синим прозрачным пламенем. Кудрявцева пошла в спальню, на цыпочках приблизилась к дочери, которая лежала на краешке кровати, прижав к груди Максимку.
— Вера, — прошептала Елена Петровна. — Привет, это я. Ты не вставай, я всего на полчасика. Картошку привезла. Саша ее в подвал носит. Вера, у тебя в холодильнике медицинский спирт, что ли? Так много? А, это для Максимки? Слушай, я половинку отолью, мне надо. Хорошо? Ты в случае чего у Ольги Киреевой в консультации возьмешь, дашь рублей семь, она нальет. Ну ладно, спи!