– Васенька! – отечески ласково обратился к буяну дядя Семен. – Ты подробнее можешь?
Василий с трудом взял себя в руки и нахохлился вновь.
– Ну, в общем… – начал он еще глуше. – Прибыл, куда было велено, смотрю – ничего понять не могу. Мало того, что не ментовка: ни одного бродяжки в труппе – сплошь приличные люди… Ага, думаю, накладка… Хрен там – накладка! Слышу: «Василий Полупалов, ваш выход!» Подлетает партнерша… – С каждым словом отражение делалось мрачнее и мрачнее – того и гляди опять кулаком шандарахнет. – Бабе – лет под сорок… Холеная, вся в коже, воротник норковый… Причем не из этих, не из торгашей – культура чувствуется… Иду я с ней, дурак дураком, к павильону, а сам думаю: если у Васьки моего такие знакомые, то это что же получается? Получается, никакой он не алкаш! Совсем недавно с нарезки слетел…
– А я тебе о чем с самого начала твердил? – не устоял перед соблазном назидания дядя Семен. – С двойным дном твой Василий! У меня глаз наметанный, я не ошибусь… Вот если бы ты сразу прежней его жизнью поинтересовался…
– А как бы я это сделал? Он же мне свободной минуты не давал! Если выйдет на улицу, то до киоска – и обратно…
– Ну а ночь‑то на что?
– Так он и ночью все время вскакивал, свет включал…
– Да ладно тебе, дядь Семен! – вмешался Егор. – Дальше гони, Вась!
Василий болезненно зажмурился, помотал головой.
– Стыдуха! – сдавленно признался он. – Позорище! Ну не было еще со мной такого… Черт бы драл эту старую знакомую! Как подменили Васятку моего! Я по эту сторону зеркала бомжа леплю, а он по ту сторону – интеллигента!.. Представляешь, Леня: в ритм попасть не могу!..
Не зная, что ответить, Леонид Витальевич полез было снова за сигаретами, но, взглянувши на дядю Семена, спохватился – и спрятал пачку.
– Самые лучшие бомжи как раз из интеллигентов… – с неловкостью проговорил он ни к селу ни к городу. Возможно, хотел утешить.
Судорожно вздохнув, Василий возвел покаянные глаза к дяде Семену:
– Короче, прав ты был, Сеня. Прав во всем. Тут не просто отражать – тут воспитывать надо…
Егорка взгоготнул. Дядя Семен насупился.
– Тоже смотри не переборщи, – сурово заметил он. – А то был уже случай. Взялся один такой воспитывать. Да кого! Сергея Есенина! Еще и в белой горячке…
– И что? – жадно спросил Егор.
– Ну, тот смотрел‑смотрел, а потом как схватит трость – да по морде набалдашником! Зеркало, разумеется, вдребезги… Воспитатель! Такое место потерял!.. На бирже его с тех пор иначе как «Черный человек» и не звали…
– Почему черный?
– Потом объясню. У вас этого в лужах не проходили… Но ты, Вась, все‑таки подробнее давай, подробнее. Нас‑то ведь твои дела тоже касаются…