Часы на башне (Кассиль) - страница 2

Борька задрал голову, выпятил грудь что есть духу, жестоко размахивает руками, и глаза у него готовы выпрыгнуть — вот как он их растаращил! Ему кажется, что чем шире он сам раскроет глаза, тем лучше и его увидят.

Уже про всё на свете забыл Борька. Забыл, что за ним идет его батальон, что он командир, что ему…

Он опомнился только тогда, когда чуть не наступил на пятки мальчику, который шагал в последнем ряду второго батальона. Еще секунда — и Борька врезался бы в чужой батальон. Он с ужасом оглянулся и увидел, что его батальон остался далеко позади, ребята не могут поспеть за увлекшимся командиром, а командир совсем оторвался от своих, да и шагает уже не в ногу со всеми.

У Борьки вмиг нажгло уши и щеки, будто он смаху в крапиву влетел. Он разом сменил ногу, сделал шаг на месте, и батальон подтянулся к своему командиру. Но теперь уж лучше было не оглядываться назад, на мавзолей, где Сталин и Ворошилов, должно быть, всё заметили…

Большая пятиконечная тень от звезды, что на башне Кремля, прохладно касается горящих щек Борьки.

Конец парада…

Сердились после пионеры на Борю Строкова.

— Чуть ты весь парад нам не испортил! — на падали они на своего командира. — Счастье еще твое, что недалеко ускакал — спохватился!

Ничего не мог сказать Борька и пошел домой.

Вечером к нему приехал дядя Гора, командир, который готовил ребят к параду.

— Ну, герой, как?.. Да ты что это? Переживаешь всё?

— Я думал всё про него, — забормотал Борька, — и всё смотрел, смотрел и сбился нечаянно. Не знаю даже как!.. Когда наши на Хасане воевали, так они все тоже про Сталина думали. И вон как победили! А у меня по чему-то…

Борька отвернулся и больно ударил себя кулаком по колену.

И тут командир, настоящий боевой командир Красной армии, дядя Гора, объяснил Борьке, почему у него так получилось.

— Да, — промолвил дядя Гора, — наши бойцы шли в бой, думая о Сталине. Думать о Сталине — это значит помнить, что всему народу и Сталину важно, чтоб ты сделал свое дело хорошо. А ты вот как раз о деле-то своем, о командирском долге, и забыл. Вот оно и получилось.

Борька молчал. Дядя Гора положил руку ему на макушку и качнул сперва в одну сторону, потом в другую:

— Ну чего ты тут расстраиваешься? Ну, немножко сбился, потом сразу в ногу попал. Кроме нас, никто и не заметил. Славно прошли.

С утра они ждали гостя, Володя и Наташа.

Вынесли столик в сад, потащили туда соломенное кресло. Поочередно бегали то и дело на кухню и ко мне, выпрашивая то тарелку, то яблоко, то терку, то чистую бумагу. Потом оба очень долго и тщательно умывались, хотя до обеда было еще далеко. А Володька нацепил значок «Да здравствует 1 Мая!», хотя был уже июль.