— Да, если жахнет, мало не покажется, — философствовал Тимур.
— Надоело всё! Скорей бы! — Гриша глотал пиво прямо с пеной.
— Тебе плохо живется? — с удивлением глядел на него Тимур.
— А то, — щерился Григорий. — Кто-то на мерседесах катается, а ты, как последняя сука, рули трамваем.
— Ты, может, и мне завидуешь?
— Ты чего? — Гриша бросал в рот кусок перламутровой семужки. — Мы с тобой сколько лет! С детства!
На следующей неделе Тимур получил Госпремию за экономические разработки. Отмечали награду в царском «Метрополе». Воропаевы позвали и чету Таракановых.
На правах закадычного друга Гриша сел рядом с Тимуром. Рюмку за рюмкой он глотал ледяную водку. На лбу у него выступил бисер пота.
— Гриша, ты бы не увлекался, — притормаживал его руку Тимур.
— Не боись, не обопью, — хохотал Григорий.
— Подначиваешь? — вглядывался в расширенные зрачки друга Тимур.
— Зачем? Хотя… Моя Алсу тоже премию отхряпала. За самый чистый двор Москвы. Поедет отдыхать в Гавану. Мэр посылает.
— Ну, и чудненько.
С торжества Григория и Алсу увозили на мерседесе, обпитых вдрызг, в лежку.
— Хороший, но слабый человек, — поделился с Лизанькой впечатлением от друга Тимур.
3.
А революция таки грянула. Поначалу никто ничего не заметил. Все поголовно испытывали какое-то странное веселье. Ну, кто-то куда-то ворвался и захватил. На рекламных щитах появились какие-то истеричные воззвания. Ну, кого-то даже застрелили на месте.
Месяц спустя Президент вдруг ушел в отставку. Наступило невнятное безвластье. Но в остальном жизнь оставалась такой же, как и была. Магазины ломились от еды. В ночных клубах лихо отплясывали обворожительные стриптизерки. Парк Культуры имени Максима Горького был переполнен катающимися на американских горках. В космос запустили новый военный спутник.
Хотя кое-что и поменялось. Изменились люди. Например, Григорий Тараканов на всех глядел теперь орлом. Тимур же Воропаев погрустнел, задумался.
— Народная справедливость восторжествует! — Григорий с хрустом тёр, обросшее рыжей щетиной, лицо.
— Ты серьёзно? — удивлялся Тимур.
— А то! Почему одним всё, другим кукиш с маслом?
— О грабежах мечтаешь?
— О свободе! Я в школе дурно учился, но кое-что помню. Человек рожден для счастья, как птица для полёта.
— Дурак ты, Гриша.
— Может, и дурак. Но правда на моей стороне. Увидишь!
И Тимур увидел. Из магазинов катастрофически быстро пропало всё. Остались лишь ребристые доски для стирки. Несколько крупных банков были ограблены среди бела дня. На площадях появились цистерны с дармовым спиртом. Улицы наполнились растрепанными людьми, вращающими кроваво-красными от алкогольного бреда глазами.