Исполнив долг часового, Ивар отпустил веревку. Могучий, сотрясающий уши звон стих. Сверху донесся раздраженный голос Вемунда:
— Язви тебя Хель! Какого йотуна ты зазвонил?
— Посмотри на вырубку, — отозвался Ивар, почувствовав, как его охватывает мелкая дрожь.
Судя по изумленному всхлипу, Вемунд последовал совету, и увиденное его вовсе не обрадовало.
За спиной Ивара послышались шаги. Судя по всему, шли несколько человек. Молодой викинг непроизвольно напрягся, ожидая неприятностей.
— Так. — Шаги затихли. Краем глаза Ивар видел точеный профиль конунга. — Колокол прозвенел только что, а лагерь на вырубке, судя по всему, разбили давно. Кто проворонил?
Ивар сжался, как мышь перед кошкой, застигнувшей ее вдали от спасительной норки. Послышалось тяжелое сопение, и Вемунд прохрипел:
— Моя вина, конунг. Я заснул. А малец — чего с него взять…
— Я… — попытался что-то вставить Ивар.
— Тихо! — спокойно сказал Хаук, и незадачливые часовые тотчас умолкли. — Вы виноваты оба и будете наказаны. Ваше счастье, что на нас не напали.
Ивар виновато опустил голову. В сопении Вемунда слышалось тщательно скрываемое раскаяние.
— Ладно. — Конунг поправил висящие на поясе ножны с мечом. — С вами разберемся потом. Сейчас нужно выяснить, чего хотят наши гости.
— Что-то дракон этот мне не очень нравится, — заметил Арнвид, как всегда тенью следовавший за Хауком.
Словно в ответ на его слова от шатров донесся чистый и звонкий звук трубы, а через зеленое поле к замку двинулись трое всадников. Один из них держал такой же штандарт, как тот, что развевался над лагерем, только поменьше, другой вез щит темно-синего цвета с неразличимым пока рисунком, а третий, на могучем коне вороной масти, ехал налегке.
— Переговоров хотят, — прокомментировал Арнвид:
— Вемунд, иди поднимай всех! — скомандовал конунг. — Пусть готовятся к бою. А ты, Ивар, останься.
Ивар шмыгнул носом, заложенным после ночи на посту, и принял по возможности горделивую позу. Мол, пусть у нас и сапоги грязные, и кольчуга дырявая, и на рукояти меча алмазов нет, все же мы не хуже всяких там переговорщиков, в шелка и бархат выряженных…
Трое всадников тем временем приближались. Стало видно, что на щите изображен какой-то струнный инструмент, разбитый на части молнией. Знай викинги о Британии больше, они бы поняли, кто перед ними.
Перед самым мостом кони встали, воин со знаменем и оруженосец остались в седлах, могучий же рыцарь, волосы которого отливали иссиня-черным, точно вороньи крылья, спрыгнул с седла. Не колеблясь, шагнул на доски. Те заскрипели под изрядной тяжестью. Могуч был рыцарь, куда здоровее сэра Гавейна.