Затем ухмыльнулся, придирчиво отобрал два валявшихся в пыли камешка и сунул их себе в рот. «Патруль, шагом марш», скомандовал он сам себе и пустился в путь.
Да, жажда его действительно мучила. А вскоре к ней добавятся усталость и голод. Ну так что из этого? Через три мили грязная дорога выведет его на трассу, где должно быть движение и его подвезут. Если им сильно захочется, то пусть вволю повозятся с его отпечатками пальцев. Японцы добрались, по меньшей мере, до Нью-Мексико, не так ли? Ну что ж, тогда им оставалось надеяться только на божью помощь после нанесения ответного удара. Американцы — народ свирепый, когда дело доходит до нарушения границ их государства. Скорее всего, в живых не осталось ни одного японца.
Шагая по дороге, он стал на ходу сочинять свою историю. Большей частью она состояла из повторяющихся «Не знаю». Вот, что он, например, им скажет: «Я не жду от вас, что вы мне поверите. Поэтому меня совсем не обидит, если вы не поверите ни единому моему слову. Только постарайтесь выслушать меня до конца, воздерживать от каких-либо действий, и подождите, пока ФБР не проверит отпечатки моих пальцев…». И все дальнейшее в таком же роде.
Солнце поднялось уже довольно высоко — до шоссе оставалось рукой подать. Обоняние его, обостренное голодом, различало добрый десяток запахов, принесенных ветерком пустыни: пряный аромат шалфея, характерный для гремучей змеи, вздремнувший в холодке под камнем, слабый душок ацетилена, саднящую горло асфальтовую вонь. Значит, шоссе уже совсем близко, возможно, что дух от недавней заплаты на одной из выбоин. Затем неожиданно нахлынуло острое зловоние двуокиси серы, забив все остальные запахи и так же быстро исчезло, оставив резь в ноздрях и учащенное дыхание. Он потянулся за носовым платком, но его не оказалось. Откуда могло здесь появиться такое зловоние, от чего. Не сбавляя шага, он внимательно осмотрел горизонт и обнаружил далеко к западу затемнявший небо дым. Похоже, что это чад небольшого города или завода, загрязнившего атмосферу. В его время — мысль эта не без труда сформировалась в его мозгу — в здешних местах такого города или завода не было.
И вот он на шоссе. Оно стало намного лучше. Хотя, как и раньше, на нем были только две полосы, теперь оно было заасфальтировано гораздо аккуратнее, поднялось выше прежнего уровня почти на три дюйма за счет подсыпки гравия и добавки асфальта и было щедро снабжено кюветами с обеих сторон.
Куда идти? Будь у него монета, он бы подбросил ее, но в лаборатории в Лос-Аламосе можно было жить неделями, не расходуя ни цента. Дядя Сэм взял на себя заботы обо всем — от сигарет до надгробных плит. Он повернул налево и побрел на запад, в направлении темного пятна на небе.