Совершенно несчастная, я, взяв ручку и бумагу, села за кухонный стол. Обри прыгнула на стол, улеглась на листок и уставилась на меня. Я отодвинула ее и составила такой список:
НЕ РАССКАЗЫВАТЬ СЕТУ
За: сохраняется статус кво, он не расстроится.
Против: гложущая меня вина, полный крах честности между нами.
Я обдумала перечень, удивляясь, что ни у «за», ни у «против» больше нету пунктов. Тогда я написала ниже противоположный список:
РАССКАЗАТЬ СЕТУ
За: это правильно.
Против: признать себя идиоткой, болезненный эмоциональный выброс, неизбежный разрыв, в буквальном смысле вечность с разбитым сердцем в горе и сожалении.
С ручкой в руке я переводила взгляд со списка на список.
— На самом деле это ничего не проясняет, Обри.
Ища выход эмоциям, я швырнула ручку куда-то в гостиную. Обри с интересом проследила за полетом и рванулась вслед зафиксировать убийство.
— Что тебе нужно рассказать Сету?
— Господи! — завопила я, подпрыгнув футов на десять.
Ниоткуда возникший у стола Картер выглядел неофициально, но сдержанно. На нем были черная футболка, серый легкий свитер и джинсы, которые, могу поклясться, он не снимал уже лет двадцать.
— Не делай так, ладно? Мы еще не утратили искусство стучаться.
— Прости.
Он пододвинул и оседлал стул, так что руки его лениво повисли на спинке. Отбросив прядь волос, он показал на мой список.
— Не хотел прерывать.
— Ты и не прервал, — пробормотала я, комкая бумагу.
Ее я тоже швырнула в гостиную, так что Обри прибавилось за чем охотиться.
— Хочешь о чем-нибудь рассказать? — спросил он.
Я колебалась. Из всех, кого я знала, только Картер верил в серьезность наших отношений с Сетом. Он единственный не воспринимал это как шутку. В некотором смысле это делало его хорошим наперсником, хотя, с другой стороны, мешало. Я не могла признаться тому, кто в меня верил, каких дров наломала в минуту слабости.
— Нет, — резко ответила я. — Но я полагаю, что ты хочешь о чем-то поговорить.
Мгновение он рассматривал меня, будто решал, заставить ли меня рассказать то, что я утаиваю, но заговорил о другом:
— У меня есть кое-что для тебя.
Он выставил сжатый кулак. Когда он разжал его, я увидела на ладони крохотный мешочек. Я взяла его и пощупала материю. Не знаю, что это было, но гладкая ткань напоминала лепесток цветка. Я стала развязывать мешочек.
— Не надо, — предупредил он. — Ты нарушишь заклятие.
— Какое заклятие?
— То, что скрывает содержимое мешочка. И то, что скрывает твое излучение.
Я понимающе кивнула. Я, может, и не знаю, что делать с личной жизнью, но умыслам бессмертных следовать способна.