Сверившись с фото, Павлов смял письмо в кулаке.
— Я похож здесь на фрукт, — выдавил он и тут же попросил позволения удалиться.
Мы молча смотрели, как он направляется к лестнице. И лишь после того как мой брат защелкнул за собой задвижку, Слим повернулся ко мне:
— Что ты ему тут наговорила?
— Когда?
— Про двух партнеров сразу, — осклабился он совсем по-волчьи.
— Ты подслушивал?
— Отнюдь нет. Дело в том, что молодые люди улавливают определенные фразы на расстоянии в тысячу шагов.
— Как это?
Слим пожал плечами.
— Врожденный интерес к чужой сексуальной жизни, наверное. Стоит девушке упомянуть, что она занималась этим с несколькими партнерами одновременно, и мы сразу вострим уши.
— К Павлову это не относится.
— Из всякого правила есть свои исключения. Ну, и как там все было?
— Что?
— Сама знаешь. В каком составе? Парень-девушка-парень? Две девушки, один счастливчик? Все трое — девушки?
— Это мое личное дело, — надменно парировала я, тем не менее наслаждаясь разговором. — Ты и сам наверняка не говоришь о себе всей правды.
Мгновение поразмыслив, Слим признал поражение:
— Какими были бы наши отношения без этих маленьких секретов, а?
— Именно, — согласилась я, присаживаясь за кухонный стол.
Слим выдернул из кармана спортивных брюк собственный конверт и распотрошил его.
— От дельцов с биржи, — сообщил он мне. Заняв стул напротив, он развернул письмо. — Хоть кто-то из нас не бедствует.
Я наблюдала, как его глаза пробежали по странице и застыли как вкопанные в самом низу. Похоже, Слиму никак не удавалось расшифровать подпись.
— Может, поделишься новостями? — наконец спросила я.
Слим поднял голову. Лицо у него было бледное и напряженное, совсем как у Павлова, и я испытала дежа вю: утренние события пошли по второму кругу.
— Они не могут поступить со мной так, — едва слышно выдохнул он. — Ведь правда?
Стало быть, я — нечто вроде неразменного пенни, который вечно возвращается в карман, даже вопреки желанию владельца, и несет с собою одни неприятности. Раз, другой, а там, глядишь, и всю дальнейшую жизнь, — такое у меня сложилось впечатление. Павлов нашел убежище в своей комнате и предавался там невеселым размышлениям — скорее о собственных бедах, чем о страдающих от безнадежной любви подростках. Слим тем временем продолжал уверять, будто во всем этом нет и не было моей вины. Нет, меня никак нельзя винить в том, что у брата начались нелады с колонкой, как и в том, что его самого выплюнул деловой мир.
— Бывает, цены на акции взлетают до небес, — повторял он, — а потом на бирже случается кризис, и они падают.