Неожиданно распахнулась дверь, и появился офицер СС. Гиммлер, похоже, испытал облегчение.
— Герр рейхсфюрер, офицеры штаба собрались, чтобы попрощаться с вами, — объявил эсэсовец.
Гиммлер поднялся и, не вымолвив больше ни слова, покинул кабинет.
К восьми часам вечера Гиммлер, его эсэсовцы и телохранители покинули ставку. Они забрали с собой все, включая, как скоро обнаружил Бальцен, ординарец Хейнрици, столовые приборы, тарелки, даже чашки с блюдцами. Их отъезд был настолько бесповоротным, словно Гиммлера вообще никогда не было в этом доме. В своем роскошном личном поезде Гиммлер унесся в ночь подальше от Одерского фронта, на запад.
Разъяренный Хейнрици остался. Гнев и отвращение нового командующего возросли, когда он осмотрел свой штаб. Как вспоминал один из его офицеров, «гнев Хейнрици еще более усилился» после того, как он увидел слишком чувственный, женственный интерьер особняка. Огромный кабинет и вся его обстановка были белыми. В спальне все было нежно-зеленым — шторы, ковры, обивка, даже одеяла и постельное белье. Хейнрици едко заметил, что этот дом больше приличествует «изнеженной женщине, чем солдату, пытающемуся управлять армией».
Позже в тот вечер Хейнрици, как обещал, позвонил своему бывшему начальнику штаба в Силезии и рассказал ему о том, что произошло. Он уже сумел справиться со своими эмоциями и мог думать о разговоре с Гиммлером более спокойно. Откровения рейхсфюрера были слишком фантастичными, чтобы в них верить, и Хейнрици решил забыть о них. В телефонном разговоре со своим старым коллегой он сказал: «Гиммлер уехал с превеликой радостью. Умчался, только его и видели. Он не хотел числиться командующим, когда разразится катастрофа. Нет. Для этого ему нужен был простой генерал, так что я — козел отпущения».
* * *
Адъютант Хейнрици, капитан Генрих фон Била, беспокойно мерил шагами отведенную ему комнату. Он никак не мог выбросить из головы карту, которую видел в штабе Гудериана в Цоссене. Ему казалось странным, что никто не мешал ему изучать ту карту, хотя она явно была секретным штабным документом. Гудериан, должно быть, показывал ее Хейнрици, хотя старик и не подал виду. Неужели карта менее важна, чем ему показалось? Может быть, она даже была изготовлена в штабе Гудериана — как немецкая оценка намерений союзников. И все же фон Била не мог в это поверить. Почему тогда надписи на английском языке, а не на немецком? Напрашивалось лишь единственное иное объяснение: это действительно была карта союзников, каким-то образом захваченная немецкой разведкой. Если это правда — а ничего другого фон Била придумать не мог, — значит, он должен найти способ предупредить свою жену и троих детей. Согласно той карте, если Германия потерпит поражение, его дом в Бернберге окажется в зоне, контролируемой русскими. Если только у него не разыгралось воображение, фон Била действительно видел сверхсекретный план оккупации и разделения Германии союзниками.