– Что это, Денис? – прошептала я.
– Сейчас посмотрим… – сказал он и увеличил изображение. То, что мы поначалу приняли за клинопись, оказалось стилизованными буквами ивритского алфавита. Но связать вместе буквы в слова, я так и не смогла.
– Слушай! Это же именно та мозаика, которую потеряла Барбара из-за толстой Назили, – я быстренько рассказала Денису историю с примериванием на себя саркофага.
– Да, – кивнул он, – твоя Барбара сейчас бы душу дьяволу отдала бы, зная, что снимки сохранились.
– Только вот что на них написано?
– А вот это мы сейчас посмотрим…
Больше всего места на жестком диске среди той информации, что мы переписали, занимала программа «Шампольон». Мы ее никогда в глаза не видали, но я знала, что это – детище Ильи, и поэтому Денис предоставил ей возможность объяснить, что написано на этих фотоснимках.
Чем занимался Денис в последующие полтора часа, я рассказать не могу. Его пальцы порхали по клавишам, он громко чертыхался и вскрикивал: «Ну конечно же!» или «Вот оно!». Мне это все надоело. Взяв дамский журнал, я прилегла в спальне.
Видимо я задремала, когда услышала крик Дениса:
– Лера, иди сюда, скорей!
Присев рядом с ним, я глянула на экран. Он был разделен на две половины. На левой был уже знакомый мне фотоснимок, а на правой – ряд строчек.
– Он гений! – воскликнул Денис. – Я говорю тебе, он гений!
– Подожди, дай прочесть…
В правой половине экрана было: «…лежит Иисус Сын Великого Отца, да предстанет он перед очами грозного судии. И покарает он врагов пришлых его, пославших Вольного Сына Неба на недобрую смерть… (арамейский, коптский языки)».
– Подожди… – задумалась я. – Это что, гробница Христа? В Ашкелоне? Тогда что в Иерусалиме? В храме Гроба Господня?
– Ну что ты, – рассмеялся Денис, но смех получился какой-то нервный. Не думаю, что это саркофаг Иисуса. Здесь другое…
– Как другое? – возразила я. – Смотри: Иисус, сын великого отца. А пришлые враги – это римляне, которые его распяли…
Денис широко улыбнулся и продолжил:
– А ну, полиглотка, скажи, как на арамейском «сын великого отца»? А-а… Не знаешь? Так я тебе скажу: на арамейском это звучит так: «Бар-Рабан». Тебе это ничего не напоминает?
– Бар-Рабан… – пробормотала я. – Варрава! Это же Варрава, тот разбойник, которого по решению Пилата освободили от казни на кресте!
– Ну да, – кивнул Денис, – по просьбе верховного первосвященника.
– Ничего не понимаю, – у меня действительно, не связывалась в голове вся эта информация, – при чем тут Иисус, если речь идет о Варраве?
– Помнишь, я тебе рассказывал о «Евангелии от Марии Магдалины», из которого сохранились лишь небольшие отрывки?