Я использую технику, которую предложил один из докторов. Я начинаю с самых простых вещей, которые, насколько я знаю верны, и перехожу
к более сложному. От списка начинает кружиться голова...
Мое имя Китнисс Эвердин. Мне семнадцать. Мой дом - Дистрикт 12. Я учавствовала в Голодных Играх. Я сбежала. Капитолий ненавидит меня. Пит - узник. Он, как полагают, мертв. Вероятней всего, что он мертв. Возможно, для всех будет лучше, если он мертв...
- Китнисс, мне снизиться?
Голос моего лучшего друга Гейла достигает меня через наушники, которые я ношу по настоянию мятежников. Он находиться в судне на воздушной подушке и тщательно наблюдает за мной, готовый напасть если что не так. Я понимаю. Я приседаю, локти на бедрах, обхватываю голову руками. Я должна выглядеть на грани расстройства. Но никто не обратит внимание на это. Не в то время, когда они наконец-то перестают давать мне лекарства.
Я выпрямляюсь и отказываюсь от его предложения.
- Нет. Я в порядке.
Чтобы укрепить сказанное, я начинаю шагать прочь от моего старого дома к центру города. Гейл просил меня, чтобы ему разрешили спуститься в Двенадцатом вместе со мной, но он не расстроился когда я отказала ему в этом. Он понимает, что сегодня я ни с кем не хочу общаться. Даже с ним. Некоторые прогулки необходимо совершать только в одиночку.
Лето выдалось жарким и сухим. Не было никакого дождя, который бы смог размыть груды пепла и отразить его атаку. Он тут и там под моими ногами. И никакого ветра чтобы развеять его. Я сосредотачиваю взгляд на том, что я помню как дорогу, потому что когда я сначала приземлилась на полянке, я была не достаточно осторожна и пошла прямо на скалу. Только это была не скала - это был чей-то череп.
Он катился и катился, и в конце концов приземлился навзничь, и долгое время я не могла перестать смотреть на зубы, задаваясь вопросом, чьи они были, и думая, что мои будут выглядеть также при подобных обстоятельствах.
Я по привычке придерживаюсь дороги, но это неудачный выбор, потому что она усыпана останками тех, кто пытался сбежать. Некоторые были полностью сожжены. Другие же, вероятнее всего пораженные дымом, избежали этой ужасной участи с огнем и теперь лежали, покрытые мухами, и издавали сильный запах разложения и падали.
Я убила тебя, - думаю я, смотря на груду пепла, - И тебя. И тебя.
Именно я сделала это. Виной всему была моя стрела, нарушившая силовое поле, окружающее арену. Все это повлекло за собой огненную бурю возмездия. Это вовлекло весь Панем в хаос.
В голове я прокручиваю слова президента Сноу, сказанные им утром, перед отправкой в Тур Победителей.