— Товарищ Булгаков, у нас имеется вакантное место ассистента режиссера. Будьте так добры, напишите заявленьице, и мы вас зачислим на постоянную работу без месячного испытания, прямо в штат.
— Спасибо, тронут, но я уже работаю в Художественном.
— В таком случае, мы вас оформим по совместительству…
Режиссер Иван Хрусталев предложил сделать для радио монтаж спектакля «Дни Турбиных». Театр Сатиры заказал пьесу. Издательства прислали Булгакову бланки договоров… Потом опять наступил мрак…
15.
Е. С. Булгакова осталась у нас ночевать.
Наступил солнечный воскресный день. Мы отправились гулять на Ленинские горы.
— Расскажу вам еще один эпизод из нашей жизни, — оживленно проговорила Булгакова. Глаза у нее заблестели.
— Московским Художественным театром управляли три человека — Станиславский, Немирович-Данченко и заведующий труппой артист и режиссер Подгорный. Репертком запретил «Дни Турбиных».
В связи с этим кассовые сборы в театре резко понизились. Однажды в дирекции театра раздался телефонный звонок. Трубку лениво снял Подгорный:
— Художественный слушает, у телефона заведующий труппой Николай Афанасьевич Подгорный. Кто говорит?
— Сталин.
Подгорный поперхнулся. Позвал Немировича-Данченко, но не успел ему сказать, кто звонит.
— Директор Художественного театра Владимир Иванович Немирович-Данченко вас слушает!
— Говорит Сталин.
Пригласили Станиславского. В таких случаях он всегда был «козлом отпущения».
— Здравствуйте, дорогой Иосиф Виссарионович! У телефона Константин Сергеевич.
— Товарищ Станиславский, пришло время восстановить спектакль «Дни Турбиных».
— Совершенно верно. Согласен с вами. Мы с Владимиром Ивановичем сделаем это с превеликим удовольствием.
— Сколько вам понадобится времени для восстановления?
— Думаем, что годик хватит, Иосиф Виссарионович.
— Мы хотим увидеть «Дни Турбиных» через три месяца. Это контрольный срок.
— Совершенно верно, правильно говорите, товарищ Сталин. Эту ответственную работу мы поручим Немировичу-Данченко. Владимир Иванович у нас самый оперативный режиссер. Позвольте вас спросить?
— Говорите, Константин Сергеевич.
— Поскольку это внеплановый спектакль, мы сумеем получить дотацию?
— Назовите сумму!
Станиславский выпалил:
— Семь тысяч, если возможно.
— Дадим десять, ваша скромность нам известна!
Сталин повесил трубку.
Прекрасный актер, Станиславский схватился за сердце. Вызвали врача.
— Федю скорей позовите! Федю Михальского!
Михальский склонился над Станиславским, отцом Художественного театра.
— Федя, милый, срочно закажите билеты в Кисловодск. Если есть вечерний поезд, сегодня же уедем. Со мной поедут Лилина