Его грубый голос придал словам острые грани, и Джей почувствовала себя так, будто заряд электрического тока ударил в ее тело, от этого покалывало кожу. Ее разум заполнился картинами, но не из воспоминаний. Ее воображение создавало новые образы: этот мужчина, с ожесточенной душой и ломанным голосом, наклоняющийся над ней, обнимающий, двигающийся между ее ног в гораздо более полном обладании, чем она испытывала когда бы то ни было. У нее перехватило дыхание, когда она почувствовала, как ее грудь болезненно набухла, а плоть увлажнилась. Еще один разряд выстрелил в нее, и она ощутила, что находится на грани физической разрядки, экстаза всего лишь от его слов, его голоса.
Неистовая сила реакции собственного тела потрясла ее, испугала, и она вскочила с его кровати прежде, чем потеряла контроль над собой.
— Джей? — он был озадачен, даже немного встревожен, поскольку почувствовал, что она ускользнула от него.
— Спи, — удалось выговорить ей, ее голос почти не дрожал. — Тебе нужен отдых. Я буду здесь, когда ты проснешься
Он приподнял свою забинтованную руку.
— Как насчет того, чтобы подержать меня за руку?
— Не могу. Это может навредить тебе.
— Эта боль меркнет в сравнении с болью, которую я уже испытываю, — проговорил он нетвердым голосом. Он быстро терял силы. — Просто прикасайся ко мне, пока я не усну, ладно?
Джей почувствовала, как эта просьба нашла острый отклик в ее сердце. Он мог попросить все, что угодно, и это лишало ее равновесия, его потребность в прикосновении была на грани того, что она могла вынести. Джей вернулась к кровати, положила свою руку на его. Сразу же она ощутила, как он начал расслабляться, и в течение двух минут Стив уснул.
Она вышла из палаты, чувствуя необходимость сбежать, хотя не была уверена, что знает, от чего сбегает. От Стива и от чего-то еще. Чего-то, что росло внутри нее и становилось все сильнее и сильнее. Это пугало ее. Она не хотела этого, но не могла остановить.
Ее тело никогда так не отвечало ему прежде, даже в первые — дикие, горячие — дни их брака. Это просто сама ситуация, говорила она себе, пытаясь найти успокоение в этой мысли. Это все ее склонность отдаваться делу полностью, слишком концентрироваться на этом — вот что заставляло ее чувствовать себя так. Но утешение ускользало от нее, и отчаяние нахлынуло в сердце, потому что анализ ее эмоций не менял самих эмоций. Господи, помоги ей, она снова влюблялась в него, и теперь у нее еще меньше оправданий, чем в первый раз. Большую часть времени последние две недели он был не более чем мумией, неспособной двигаться или говорить, и, несмотря на это, ее тянуло к нему, привязывало к нему. Но теперь любить его было намного опаснее, чем раньше. Он стал другим: более сильным, более жестким человеком. Даже когда он находился без сознания, она чувствовала его неистощимую внутреннюю силу; и потребность узнать, что же случилось с ним, что так сильно изменило его, была настолько непреодолимой, что почти причиняла боль.