Я обречено вздохнул, но, вглядевшись в темноту улицы, увидел знакомый забор:
- Нет. Мы уже подъезжаем, Мерлин.
Я внес ее, благоухающую "Шанелью", в наш заплеванный и зассанный лифт. Чтобы она не промочила свое белое платье в зловонной слякоти, поднял повыше. На уровень трех букв, искусно выгравированных местным художником.
Ее локоны щекотали мою шею. Лифт тронулся. Быстрей, быстрей, а то ей приспичит прямо здесь, в зловонной клетке.
Мы вломились в квартиру. Я опустил Мерлин на пол. Она, видимо обезумевшая от подъездных запахов, тут же ринулась к окну. Распахнула его. Наглый теплый весенний ветер рванул к ней под платье. Белое одеяние вздулось, раскрылось парашютом, обнажив ее ножки и трусики.
Я не дал платью опуститься. Без всяких причудливых прелюдий схватил и бросил Мерлин в свою несвежую постель.
- Да, - сказала она без акцента, закатывая глаза и выгибая спину.
- "Йес", - почему-то прошептал я, стягивая с нее последнее препятствие.
Вонзился в Мерлин турецким ятаганом. Всхлипнул пенсионер-диванчик. И тут же ее томное:
- Да...
И мое общеобразовательное:
- "Йес..."
- Да...
- "Йес..."
- Да...
- "Йес..."
- Да...
- "Йес..."
Я чувствую, как внизу, где-то глубоко внутри живота, начинает теплеть. Там формируется горячий шар. С каждой секундой он становится все больше и больше. Он сладко жжет и давит. И давит, давит, двигается.
- Да...
- "Йес..."
- Да...
- "Йес..."
- Да...
Еще немного и огненный шар вырвется на волю вулканом, фейерверком, фонтаном кайфа.
- Ноу... Но пасаран... Нет, нет... Только не это.., - кричу я, отстыковываясь от Мерлин.
Вздрагиваю и просыпаюсь.
Я лежу поперек измятой постели. Один. Никакой Мерлин под рукой нет и в помине. Она мне всего лишь приснилась. Но чуть не кончил я совсем по-настоящему:
- Фу, успел...
Еще немного такого сна, и проснулся бы я частично мокрым. Тот кайфовый шар выплеснулся бы из меня наружу и украсил простынь характерным разводом. И лежать бы мне сейчас в сырости, сожалеть о недосягаемой Мерлин.
Но нет, я успел проснутся. И вот тянусь за сигаретой. И чиркаю зажигалкой. Пускаю в потолок струю. Дыма. Дела... Что-то подзатянулось мое односпальное существование. Конечно, были перерывы и раньше. Совсем короткие. И длинные. И один очень длинный - армия. Тогда после школы с институтом не заладилось. И пришлось одеть форму. И страдать воздержанием, поллюциями. И не смеяться над армейским анекдотом: "Может ли женщина зачать без полового контакта? Может, если переспит на простыни солдата".
Очень точный анекдот. Простыни нам не успевали стирать. Молодой организм требовал своего. И обычно под утро по белью расплывались разводы. После красивого сна становилось неприятно сыро. Проснешься и, ощупывая себя, материшься. А на соседней койке такие же проблемы у "коллеги":