— Это еще почему?
— Так папа говорит. Удел женщины — стряпня, больше она ни в чем не смыслит. Да и мама ему вторит. Мужчинам, говорит, от женщины нужно только одно.
— Тогда давай докажем, что они оба не правы. Мужчина и женщина просто обязаны дружить. Иначе наш мир давно бы провалился в тартарары.
— Согласна. Но вы, испанцы…
— И вы, испанки, — вставил Родриго. — Циники ошибаются. У нас все получится. — Он протянул ей руку. — Дружба?
Она улыбнулась ему в ответ и вложила свою ладонь в его.
— Дружба.
Уголком глаза Родриго заметил, как поглядывают на них окружающие. Мэри осмотрелась.
— Знаешь, что они думают? — спросила она.
— Знаю. Что мы влюблены. Иначе зачем мы держимся за руки и глядим друг другу в глаза.
Действительно, зачем?
Наступило молчание.
— Скажи мы им правду, ведь ни за что же не поверят! — произнесла Мэри.
— Не поверят. Разве им понять, что есть еще что-то помимо любви.
— Как это «помимо любви»? Мы вроде не влюблялись.
— Ну, когда-то это со мной случится. Да и ты встретишь того, кто не вызовет у тебя отвращение с первого взгляда.
— Да, наверное, — сказала она.
— Но, пока этого не произошло…
— Дружба превыше всего. Кстати, ты только что сказал, что влюбишься… И часто это с тобой бывает?
Он покраснел.
— Да ладно тебе, — рассмеялась она, — выкладывай. Я же друг. Наверняка ты чертовски распутен.
— Распутник — это про меня, — признался он. — И как ты меня раскусила? А вот и спагетти с улитками!
Они дружно принялись уплетать это блюдо. Когда со спагетти было покончено, Мэри спросила:
— Что ты вчера так разволновался, когда речь зашла о твоих братьях. Сколько их все-таки у тебя, один или двое?
— Один родной, а другой не совсем.
— Как это? Сводный, что ли? Значит, твои отец или мать были в браке еще до твоего рождения?
— Да нет, не в этом дело, — замялся Родриго. Этот разговор ему был явно неприятен. — Мой отец… У него была связь с одной женщиной. Ее звали Присцилла. У нее родился Хиль-Луис. Он ее сын.
— Хочешь сказать, твоей отец изменял твоей матери?
— Да.
— И она знает, что?..
— И всегда знала. Она пообещала папе, что позаботится о его второй семье.
— Второй семье? — Мэри не верила своим ушам. — Хочешь сказать, что… Постой, они что, выходит, теперь с этой женщиной подруги, что ли?
— Присцилла умерла вместе с папой. В результате несчастного случая. А Хиль-Луис с тех пор живет в нашей семье. Мама вырастила его как собственного сына.
Мэри в ужасе смотрела на него.
— Наверное, твоя мама святая, — только и смогла она выговорить.
— Так и есть.
— Бедняжка!
— Ты заблуждаешься, она не чувствует себя несчастной. Совсем наоборот. У нее властный характер.