Ночь была пугающе тихой. Отрава не замечала, как громко гудят болотные насекомые, пока они не исчезли. Каждую ночь своей жизни она засыпала под хриплое стрекотание болотных сверчков, цикад и камышовых пауков. Где-то вдалеке перепрыгивали с ветки на ветку пушистые, похожие на морские звезды летяги. А дома капала вода, скрипели подпорки хижины, и тихо посапывала в кроватке Азалия.
В Крепости тишина казалась громче любого звука. Скрип телеги, пыхтение крокоящера, который все тащил их по улицам, даже шуршание кожаной одежды Брэма были почти оглушительными. Вместо какофонии гудящих насекомых улицы наполнял только глухой однообразный гул какого-то механизма, да временами открывалась какая-нибудь калитка или раздавался неясный крик с другой улицы. Все остальное замерло в молчании.
Они ехали медленно, то и дело украдкой поглядывая по сторонам. Кучки людей на улицах провожали телегу злобными взглядами. Яркие вывески над мрачными притонами, мимо которых проезжала повозка, потрескивали и хлопали. Отрава и Брэм сидели на козлах телеги, поплотнее завернувшись в свои кожаные одежды и ссутулившись. И старались не обращать внимания на глаза, недобро посверкивающие на них отовсюду.
– Не показывай, что тебе страшно, – предупредил свою спутницу Брэм. – Не прячь глаза, но и не смотри долго. Когда отведешь взгляд– а тебе лучше сделать это первой, потому что они не отведут, – смотри вперед, ясно! Не вниз, а вперед. Уставишься себе под ноги – и все решат, что ты легкая добыча. Ты должна выглядеть так, словно имеешь полное право здесь находиться, но притом и не бросаешь им вызов. Поняла?
Отрава не поняла, но все равно кивнула. Только теперь она осознала смысл его слов. Она не смела избегать сердитых глаз, которые следили за ними, но старалась и не встречаться с людьми взглядом, чтобы это не было расценено как вызов. Ей вспомнилась старая история, которую как-то читал ей Парус. Там принцу сказочной страны пришлось пройти через клетку с голодными тиграми. Отрава вспомнила, как просила старика поподробнее рассказать об удивительных животных с полосатым мехом, наделенных смертоносной грацией и проворством. Теперь она примерно представляла, что тогда чувствовал принц.
Улицы словно смыкались вокруг них, и фонарей стало меньше. Брэм, видимо, знал, куда ехать, но по тому, как он сжимал и разжимал пальцы на дубинке под одеждой, Отрава видела, что ему не по себе. Они ехали по каким-то глухим трущобам Крепости, где беспорядочно понастроенные хижины заваливались одна на другую. Из решеток с шипением валил пар, и вдоль сточных канав сновали крысы. Телега продолжала скрипеть, и крокоящер не замечал ничего вокруг, но у Отравы по спине побежали мурашки от пред– чувствия опасности.