Он выбежал за ворота, подскочил к повозке, на облучке которой сидел невозмутимый Сергей Бухвостов.
— Кто пробегал здесь только что?
— Никого подозрительного не было, Александр Данилович! — браво отрапортовал Серёга.
— Кто пробегал, я тебя спрашиваю, чавка сонная? — Егор крепко схватил Бухвостова за отвороты кафтана, сильно затряс — как дерево-грушу. — Хоть кто-нибудь пробегал? Отвечай, рак варёный, не молчи!
— Только два стрельца, больше никого!
— Что за стрельцы, какого полка?
— Да не знаю я, не разбираюсь в этом…
— Какого цвета у них были кафтаны, сучий выползок?
Оказалось, что Сергей Бухвостов — дальтоник, и в цветах не понимал абсолютно ничего…
У Швельки дела продвинулись гораздо дальше: после жёстких допросов нищих было непреложно установлено, что стрельцы принадлежали к Пыжову полку.
— Ну, и что это нам даёт? — спросил Егор. Швелька лукаво заулыбался:
— Это как посмотреть! С одной стороны — и ничего. А вот с другой… Настоящий хозяин Пыжова полка — князь Иван Андреевич Хованский, по прозвищу — Таратуй. А князь Иван, он состоит в приятельских отношениях с боярином Степаном Одоевским. В очень странных отношениях, как говорят люди знающие… А ещё Хованский у Правительницы Софьи в почёте. Смекаешь, господин охранитель?
— Смекаю…
У Алёшки рассекло голову, но совсем неглубоко, хотя и крови натекло целое море. А у Василия Волкова свинцовый шарик прочно засел в ляжке.
— Это подлые стрельцы шарахнули в нас картечью! — пояснил Швелька. — Если бы мы не попадали на пол, то давно бы уже танцевали на небесах кадриль — с ангелами небесными…
Отвезли раненых в Преображенское, туда же оперативно доставили доктора Фогеля.
— Ничего страшного, герр Александэр! — заверил Егора опытный врач. — Мальчик с голубыми глазами может уже через три дня подняться с постели. А герр Волкофф — недели через полторы, я вынул из его ноги свинцовую пулю, сильно повезло боярину, что кость не задело…
Вечером состоялось срочное совещание.
Присутствовали: Егор-Алексашка, Никита Зотов, генерал Теодор фон Зоммер и Пётр Романов — государь всея Великия и Малыя Руси. Пётр, по своему вечернему обыкновению, собирался удалиться в свой дворцовый «гарем» (а может, и в токарную мастерскую, где обожал возиться с разными железяками, — ещё не решил до конца), но Зотов взмолился слёзно:
— Государь, надёжа наша, останься! Дело-то наиважнейшее — о жизни и смерти!
— Ладно, остаюсь! — смилостивился царь. — Только давайте быстрей, без лишних речей!
Слово взял фон Зоммер: кратко обрисовал цепь последних событий, сжато доложил об утреннем покушении. Царь хмурился, но внешне был спокоен, только нервно качал своей длинной ногой.