– Я уверен, что она – не призрак! – горячо заверил Цинфелин. Давно он не чувствовал себя таким оживленным и здоровым, как нынешним вечером. Наконец-то он мог свободно говорить о том, что лежит у него на сердце и не дает покоя! Наконец-то его собеседники готовы выслушать его и понять, а главное – не счесть безумцем.
– Она выглядит вполне реально, – согласился Конан.
Далесари переглянулась с Югонной, и муж еле заметно кивнул ей. Молодая женщина тотчас вступила в разговор:
– Почему вы выбрали именно нас, ваша светлость?
– Потому что вы показали мне маяк и пролив, – был ответ. – И я понял, что передо мной люди, которые поймут, о чем я говорю.
– Маяк и пролив? – недоумевающе переспросила Далесари.
Цинфелин кивнул.
– Вы не заметили кое-что, когда рассматривали ожившее видение на моей стене, – объяснил он, – потому что слишком были поражены видом несчастной девушки. Так происходило и со мной в первые дни, когда она только-только начала появляться… Но затем я заставил себя внимательнее присмотреться к тому, что ее окружает. Я подумал: вдруг это важно? Вдруг я сумею определить то место, куда ее заточили, и прийти к ней на помощь?
– Вам это удалось? – тихо спросила Далесари.
Глаза Цинфелина сверкнули, а Конан негромко вставил:
– Да, я тоже обратил внимание на эту деталь.
Цинфелин удивленно повернулся к киммерийцу:
– Какую?
– Из окна темницы видны пролив и башня-маяк, – преспокойно заявил Конан. И, видя, как вспыхнуло лицо Цинфелина, усмехнулся: – Я ведь правильно разглядел?
– Да, – пробормотал Цинфелин. – Я просто не ожидал…
– Не ожидали, что кто-то не будет настолько захвачен видением прекрасной девушки в цепях, чтобы не обратить внимания на вид из окна ее апартаментов? – подхватил Конан. – Но я всегда сперва смотрю по сторонам, а потом уж предаюсь созерцанию главного. То, что может оказаться главнее главного, всегда прячется где-нибудь в углу. Загадка очень важна, но куда важнее – ключ к ее разгадке.
– Ее башня действительно находится на берегу пролива? – переспросил Югонна.
Цинфелин утвердительно кивнул.
– Да. И когда я увидел в вашем зеркале тот самый вид… Это значит, что вы побывали поблизости и знаете, где эта башня находится.
– Да, – медленно проговорил Югонна. – Мы были там. Это в дне пути отсюда. Та башня показалась нам слишком зловещей, и мы не стали оборачивать к ней зеркало. Но маяк, чайки над ним и волны пролива – это было достаточно живописно, чтобы поместить изображение в зеркало и потом развлекать публику.
– Для контраста, – добавила Далесари. – Разные веселые и живые картины надлежит перемежать видами печальными, зрелищем безлюдья и одиночества. Это заставляет зрителя острее чувствовать радость жизни.