и порицал двух других. После этого и Мацудайра, и Мори стали менять свое отношение к пленникам. В то же время от
бугё, главы городской сыскной управы, вышло указание прекратить распространять слухи и пересуды о ронинах. Поговаривали, что в действительности, конечно же, указание исходило от самого Янагисавы.
Ронины тем временем спокойно ожидали решения своей участи и были готовы ко всему.
Разумеется, они шли в бой рискуя жизнью, потом слегка успокоились, но и после этого, видимо, полагали, что до смерти им остались считаные часы. Теперь же могло показаться, что зловещее предчувствие их обмануло, но в действительности это было не так. Сами они сохраняли спокойствие, но все вокруг, начиная со стражников, приставленных к пленникам всеми четырьмя князьями, обнаруживали такое волнение, такую озабоченность, что ронинам невольно хотелось как-то успокоить их и подбодрить собственным примером, показывая, что спокойствие прежде всего. Они могли расслабиться, потому что знали: другого пути у них все равно нет, а если так, то надо уверенно следовать своим путем и не метаться попусту. Если им в конце концов и суждено было умереть по повелению сёгуна, им это было, в сущности, безразлично. Они относились к этому легко и просто: умереть — пожалуйста, где угодно и когда угодно, можно и от чьей-то руки, обойтись без сэппуку. Конечно, отношение со стороны даймё для них многое значило. Они были также благодарны простым людям за сочувствие и поддержку. Кроме того, что немаловажно, они испытывали огромное облегчение от того, что после двух лет подготовки, когда все их помыслы были направлены на один объект, миссия наконец завершена — будто тяжкая ноша свалилась с плеч. Теперь хотелось расслабиться и забыться, растянувшись на постели.
При этом странные сны стали иным сниться по ночам. Будто бы обет еще не выполнен, месть еще не свершилась, и они все еще только маются, обдумывают, что делать дальше. Наутро, проснувшись, кто-нибудь со смехом рассказывал товарищам о навязчивом сне, называя себя придурком, но тут же непременно находилось несколько человек, которые признавались: «И мне снилось то же самое!» Одному ронину два раза подряд приснилось, что Кире удалось сбежать. Проснувшись, он каждый раз с облегчением говорил себе, что все уже позади и на самом деле злодей не ушел от ответа.
Все как бы слились в единое целое, у всех еще свежи были тревоги и заботы недавнего прошлого, которые порой оживали в сновидениях. Может быть, потому, что все положили столько сил на общее дело, многими овладела какая-то болезненная разговорчивость, так что впору было их пожалеть. Они могли без конца вновь и вновь вспоминать о том, как готовился и осуществлялся их замысел, но не для того, чтобы похвастаться или выпятить свою роль — просто им надо было выговориться. К тому же приставленные к ним стражники все время просили ронинов рассказать еще что-нибудь об их вылазке. Некоторые говорили, что хотят передать эту историю внукам. Иные, вернувшись домой, записывали услышанное. Чувствуя, что просят их от всей души, ронины поначалу немного стеснялись, но, раз начав говорить, постепенно входили в раж и разливались соловьями. Такие посиделки доставляли им большое удовольствие.