– А если я постараюсь, ты не станешь диктовать мне новые условия?
– Нет. Ты сможешь все отдать Луи, если захочешь. Если будет ребенок, остальное для меня роли не играет. – Он замолкает, чтобы допить бурбон, и наливает снова.
Линна протягивает ему свой стакан.
– Мы с тобой всегда знали толк в хорошем виски, правда, девочка?
Она не отвечает. Что-то в его интонации заставляет ее почувствовать себя неуютно – слишком о многом напоминает.
Перемена декораций. Вместо темных деревянных панелей, бурбона и сигаретного дыма дома де Ну – комната Джо, то есть жилище Хейли. Джо просыпается в одиночестве.
Линна всегда спит чутко, часто встает раньше его, но Джо привык, открывая глаза, видеть ее в комнате. Иногда она читает или сидит, скрестив ноги, на ковре – медитирует.
Перед наружной дверью на тонких нейлоновых шнурах подвешены два перевернутых зеркала, они призваны обращать заклинания на самих заклинателей. Над внутренней дверью – маленький фетиш. Эксцентричность религиозных пристрастий Линны казалась бы Джо очаровательной, если бы он не ощущал ужаса, ставшего их причиной.
Куда подевалась Линна? Джо закрывает глаза и припоминает, что она вскользь упоминала о визите к отцу. Телефон в доме де Ну занят. Он ждет, звонит снова, набирает другой номер. Тоже занято.
Когда одна линия занята, автоответчик на другой должен принимать сообщения.
Если только не сняты обе трубки…
Линна редко говорит об отце, но того немногого, что она поведала Джо, достаточно, чтобы он начал нервничать. Джо быстро одевается и едет за ней.
Парадная дверь большого дома немного приоткрыта. Он распахивает ее настежь и входит. После яркого солнца ему требуется несколько секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку. Он видит Линну, скорчившуюся в углу. Она словно брошенная фарфоровая кукла, ее белое платье разорвано на груди, щека расцарапана, тело содрогается от всхлипываний, хотя слез на глазах нет.
Джо поднимает ее, прижимает к себе, качает, словно ребенка, пока она немного не успокаивается.
– Кто это сделал? – спрашивает он.
– Папа, – отвечает Линна и закрывает лицо руками, словно только что призналась в собственной вине.
Он бормочет что-то и идет в нору, где Анри де Ну сидит в кресле с пустым стаканом в руке, тупо уставившись в стену. На его лице – две глубокие царапины.
– Посмотри, что сделала со мной эта сука. Как я теперь появлюсь на людях? – без всякого выражения спрашивает он.
Ярость, поднявшаяся в Джо при виде растерзанной Линны, разгорается еще сильнее.
– Если вы еще когда-нибудь тронете ее хоть пальцем, я вас убью!
Судя по всему, старик даже не слышит его слов.